Но южная часть Испании отказалась признать Сисенанда. Некий Юдила, видимо, местный аристократ, судя по имени, готского происхождения объявил себя королем и даже начал чеканить свою монету.

Брат свергнутого Свинтилы Гейла, который сначала поддержал Сисенанда, по-видимому, в надежде самому захватить власть, выступил против нового короля. И в церкви Сисенанд получил далеко не полную поддержку. Даже в столичной толедской церкви вопрос о поддержке новой власти вызвал острые разногласия, и, возможно именно в связи с ними, митрополит Гелладий покинул свой пост и удалился в близлежащий монастырь, аббатом которого он был до занятия епископской кафедры. Его преемник Юст столкнулся с оппозицией пресвитера Геронтия, которого поддержал король (Hild. Vir. ill. 6-7). И в этих довольно трудных условиях на помощь Сисенанду пришел гиспалийский епископ Исидор, который решительно поддержал нового короля. И это дало свои плоды. Исидор был в то время наиболее авторитетным церковным иерархом, и это привело к тому, что больше ни о каком неподчинении Сисенанду говорить не приходилось ни со стороны знати, ни со стороны церкви.

Стремясь легализовать свое положение и добиться большего сплочения не только светской, но и церковной знати вокруг своей особы, Сисенанд в 633 г. созвал в Толедо общегосударственный собор, ставший первым таким съездом епископов Испании и Септимании после собора 587 г. Председателем собора был Исидор. Этот собор имел целью официально утвердить католицизм в качестве единственной формы христианской религии в Испании и готской Галлии. Собор собирался впервые, когда уже ничто не ставило под сомнение религиозное состояние государства, так что он сосредоточивался на решении как внутрицерковных, так и общеполитических дел. Важнейшей политической целью собора было узаконение захвата власти Сисенандом. На первое заседании явился сам Сисенанд в окружении семьи и ближайших соратников и простерся на земле, прося у Бога и прелатов прощения за свое выступление. И его простили.

IV Толедский собор имел огромное значение в истории не только испанской церкви, но и всего королевства. Он принял ряд решений, касающихся чисто церковных дел. В частности, он подтвердил принятую на предыдущем соборе формулу, что Святой Дух происходит от Отца и Сына. Большая часть западной церкви еще не решалась официально принять ее, так как против решительно выступала церковь восточная. Испанская же церковь оказалась гораздо более решительной. Испанские прелаты, возглавляемые Исидором, оказались большими католиками, чем римский папа. Этот же фанатичный католицизм проявился в ужесточении отношений с иудеями: им было запрещено занимать какие-либо общественные должности (officiapublica). В духе мыслей Исидора, который прекрасно понимал значение образования, собор принял постановление о поощрении развития специальных школ, в которых обучались и воспитывались будущие священники и монахи.

Были приняты и многочисленные другие решения, оформлявшие структуру и положение церкви в вестготском королевстве. Некоторые из них, будучи по форме религиозными, на деле имели политическое значение. Так, было запрещено препятствовать священникам всех рангов исполнять их служение, а это фактически выводило клир из-под действия светских законов. С другой стороны, епископы отныне не имели права без разрешения короля обмениваться какими-либо посланиями с другими народами. Это явно было направлено против епископов Септимании, которые фактически были больше связаны с соседним франкским королевством, чем с запиренейской Испанией, а также против тех, чьи епархии были близки к Византии, которая в то время владела Балеарскими островами и Северной Африкой. Очень важным было также решение относительно созывов соборов. Последний собор, в котором участвовали представители (в основном главы) всех церквей Испании и Септимании, был созван королем Реккаредом для официализации обращения готов в католицизм. Больше короли в таком институте не нуждались. Теперь, используя во многом еще не очень твердое положение Сисенанда, участники собора приняли решение о необходимости более частого созыва таких соборов. Сроки их созывов установлены не были, и сам король выбирал время таких созывов. Но было твердо установлено, что именно соборы являются высшим органом церкви всего королевства, как провинциальные синоды — церквей соответствующих провинций. В соборе могли участвовать и представители светской знати, что делало из них относительно регулярный институт политической власти. Решения соборов фактически приравнивались к законам королей.

Под влиянием Исидора IV Толедский собор принял специальное постановление (75-й канон), который регулировал наследование королевской власти. После того как с политической и физической сцены исчез последний представитель рода Балтов, которым традиционно принадлежало королевское достоинство у вестготов, никаких правил достижения трона уже не было. Попытка Леувигильда закрепить трон за своей династией не удалась. Отсутствие правил вело к политическому хаосу, в котором торжествовало право сильного. У вестготов, как и у других германцев, существовал принцип выборности глав своего общества. В варварских королевствах, образовавшихся в ходе и результате Великого переселения народов и краха Западной Римской империи, фактически этот принцип исчез, заменившись династийным. Но в условиях отсутствия твердых правил наследования вестготского трона он возродился. С другой стороны, среди образованной церковной верхушки, более или менее знакомой с римской историей, ходили мысли о занятии престола наиболее достойным гражданином государства.

Эти мысли были во многом кристаллизованы Исидором, который в духе римской политической мысли разделял подлинного короля и тирана. Последний определялся не столько способом приобретения власти (как обычно считали в древности), сколько своими нравственными качествами и своим поведением. Король в отличие от тирана должен был в первую очередь быть благочестивым и справедливым. Первое определялось его отношением к церкви и христианской вере, которой он должен покровительствовать и которую защищать против всех врагов и еретиков. А второе — подчинением законам, в том числе и своим собственным. Такому королю церковь должна дать Божье благословение. Основываясь на этих принципах, собор заявил, что Свинтила допускал произвол и несправедливость, т. е. являлся тираном в исидоровском смысле, и за это был свергнут. Более того, и он, и его жена, и дети, и его мятежный брат были отлучены от церкви, и их имущество должно было быть конфисковано. Таким образом, собор под несомненным влиянием Исидора полностью легализовал узурпацию Сисенанда. Правда, может быть, тоже под воздействием Исидора, к свергнутому королю отнеслись милостиво: ему не только была оставлена жизнь, но и возвращена часть имущества, и он еще мирно жил несколько лет, пережив своего преемника.

Именно в духе Исидора и был принят 75-й канон. Он устанавливал, что никакого наследования, основанного на принципах крови или желаниях предыдущего короля, быть не может. Невозможен также насильственный захват трона. Отныне король должен был только избираться. Учитывая существующую политическую реальность, участники собора, большинство которых было испано-римлянами, постановили, что королем избран мог быть только гот. Надо отметить, что для многих современников, в том числе и для Исидора, как об этом еще будет сказано позже, резкого противопоставления римлян и готов уже не существовало. После мирной кончины предшествующего государя вельможи всего народа (primates totiusgentis) должны были избрать его преемника, а церковь освятить это избрание, торжественно короновав нового короля и от имени Бога помазав его на царство. Этот обряд, уже установившийся в Византии, восходил к некоторым ветхозаветным установлениям; так, по словам Библии, пророком Самуилом был помазан на царство идеальный царь Давид, являвшийся отдаленным предком Спасителя, воплотившегося в человеческом облике. Таким образом, вестготский король оказывался приравненным как к ветхозаветным царям, так и, что не менее важно, к византийскому императору. Все подданные должны присягнуть на верность избранному и коронованному государю. В таких условиях всякое выступление против Божьего помазанника оказывалось не только светским, но и религиозным преступлением, и такой человек должен был предаваться анафеме. При этом было установлено, что королем не может быть избран тот, кто прибег к насилию, заговору, нарушению клятвы.