А внизу, тьмой веков скрытое, первое Слово. Изначальное.Истинное.

Искупителем сказанное.

И если знать его, если суметь произнести, потянуться…

Обдало меня таким ознобом при этой мысли, словно я и впрямьэто Слово узнал и дотянулся до вечного Холода.

Все!

Все сокровища мира, спрятанные ныне да в прежние векаутерянные!

То, что Наполеон в Руссии взял да и унес с собой, наБородинском поле саблей казачьей сраженный… Сокровища Кромвеля и МарииАнтуанетты… Чудесные машины Леонардо… Баронские накопления, казны графов имаркизов… Кладовая Владетеля, залог всей его власти… Церковные богатства…Мелочь, мелкими людишками на Слове потерянная… только таких, безвестныхобладателей Слова за две-то тысячи лет немало было…

– Спаси, Сестра… – прошептал я. – Пощади, Искупитель…

Марк будто осунулся и посерел, сказав нам про ИзначальноеСлово. Сестра Луиза мрачно следила за Хелен.

– Да как ты еще жив, принц… – прошептала летунья. – Как ушелс таким… с такой силой…

– Сестра берегла! – торжественно произнесла настоятельница.

– Сестра того бережет, кто сам не зевает… – Хелен с силойприжала ладони к лицу, словно и позабыв, что одна рука сломана. – Это смерть.Смерть, мальчик. Всем, кто к тебе прикасается. Всем, кто рядом стоял. Простотак… на всякий случай… Я думала, врали…

– Что врали? – тихо спросил Марк.

– Да этап ваш несчастный, на который ты, щенок, попал… Всехкаторжников допросили, загнали обратно на судно, велели отойти от берега… апотом линкор его сжег начисто, огненные бомбы не пожалели…

Я даже не вскрикнул – тихое сипение вырвалось из горла,стянутого ужасом. Закричал Марк:

– Как? – Кинулся к Хелен, схватил ее за руки, повторил: –Как?

– Просто! Из главного калибра, в упор! Вместе с командой!Как зачумленных в Черные Годы!

У меня круги поплыли перед глазами. Будто всех я увидал: идушегуба Славко, и верзилу-кузнеца, и хитрого Локи, и безобидного певца Волли,и казнокрада Плешивого, и надсмотрщика с безобидным прозвищем Шутник, и тех,чье имя уже забылось, и матросиков из команды…

– Гад, – вдруг прошептала Хелен. – Ох какой гад… сдохнутьтебе без покаяния…

Не к Марку были ее слова, она мальчишку, на ней повисшего, ине замечала. И не ко мне. Кому-то другому, далекому, проклятие адресовалось.

Огонь и вода. Качается на волнах золотая туша линкора ипалит из всех орудий. С неба огонь, под ногами вода, на руках кандалы… Пылаетпалуба, рушатся мачты, вопят в трюме каторжники, смерть почуяв, капитан в ужаселинкору сигналит…

Смерть. Огонь и вода все скроют. Вдруг да и выдал мальчиккому-то Изначальное Слово? Сам понял и другим передал?

Вдруг кто получит такую власть, которой никогда над миром небыло?

– Что же ты наделал! – закричал я, вскакивая. Оторвалмальчишку от Хелен, швырнул на пол. – Зачем? Зачем ты нашел эту книгу? Зачем вруки взял, зачем рассказал, как посмел уйти с ней?

Значит, пока я по Лузитании скитался, железо на монетыобменивал да с комфортом через Державу ехал, товарищи мои этапные от огня иводы лютую смерть приняли? Не было у меня среди них друзей, да только все едино– вместе нас судьба свела, а потом…

Потом Марк, по глупости своей, по незнанию простой жизни,как бродяжка в тюрьму попал. Судье надерзил, забывшись, кто он такой… и вошелна этап, словно прокаженный в здоровое селение.

Я все тряс младшего принца, а тот даже не сопротивлялся.Дурацкий платок, под которым он прятал коротко стриженные волосы, свалился напол.

– Зачем? – кричал я. – Зачем, зачем…

Будто все остальные слова забыл…

– Думал, не станут сильно искать, – отчетливо произнес Марк.– Думал, не поймут, что у меня на Слове. А они поняли. Знали. Про эту книгузнали, только найти не могли. Не там искали. Отпусти меня, Ильмар! Отпусти!

На меня его властность врожденная не действовала, я какМарка с этапа тихим беспомощным пацаном запомнил, так уже никогда принцемвысокородным не приму. Другое меня остановило – в глазах у него были слезы.Плакал маленький принц Маркус, и не за себя, дуралея, чья жизнь – как последнийлепесток пламени на гаснущей свече, а за всех тех, заживо в факелыпревратившихся. И за дубину Славко, что не упускал случая над ним поиздеваться,и за глупого доброго Волли, что вечно уговаривал ему подпевать, и за кузнеца-славянина,ласково успокаивавшего перепуганного мальчишку…

Нет, не хотел он того. Не хотел и не ждал.

Отпустил я Марка, и тот стоял, пошатываясь, слезы глотая.Молчала настоятельница Луиза, и гордость, что на миг мелькнула в ее глазах –«поняли теперь?» – исчезала. Молчала летунья Хелен, перестав балансировать награни произнесения своего Слова. Молчал и я, глядя в окно, где били фейерверкинад шумным карнавалом… Обнял я Марка, похлопал по спине, а потом глянул в глазаХелен.

– Что еще ты сказать позабыла, Ночная Ведьма?

– Ты о чем, Ильмар-вор?

– Хелен-летунья, не надо! Говори начистоту.

– В чем ты меня упрекаешь, Ильмар?

– Двойную игру ты ведешь, Хелен!

Летунья тряхнула головой, с иронией спросила:

– И давно заподозрил?

– По пути сюда, Хелен. Уж больно ловко ты сломанной рукойрычаги тягала.

Хелен молча посмотрела на свою руку. Вздохнула.

– Да, Ильмар. Нет там ни перелома, ни трещины. Только ушиббыл…

Настоятельница печально покачала головой.

– Решила выдать Маркуса Владетелю, – сказал я. – Мной какищейкой попользоваться, а чтоб уж совсем тебя не подозревал, беды не ждал –калечной прикинуться?

– Не выдать, а домой доставить, – неохотно сказала Хелен. –И тебе, Ильмар, впрямь было прощение обещано, полное. Так что… я не лгала. Такбы все и прошло, как я тебе говорила. Маркусу – прощение и ссылка, мне полнаяреабилитация, тебе – прощение и титул.

– И ты поверила? – спросил я.

– Да. Я не знала, что в той книге. Не знала!

Марк медленно отошел от меня, спросил, заглядывая Хелен влицо:

– Так у тебя была аудиенция… с Владетелем?

Летунья молчала.

Младший принц мимолетно глянул на меня. Глаза у негоблестели, но уже не только от слез, но и от робкой надежды.