Я не торопилась отвечать, взвешивая все за и против, прислушиваясь к внутренним ощущениям и пытаясь понять сменяющие друг друга орнаменты.

– Миледи? – поторопил меня Грой.

– Я бы очень хотела, чтобы вы отправились в столицу и сумели поддержать моего супруга и помогли ему вернуться домой целым и невредимым, – ответила я и, переждав одобрительный гул, добавила: – Но, полагаю, лорд Хант прав. Нужно дождаться вестника и только тогда решать, что делать. Если лорд Штефан в безопасности, а ваш поход на столицу будет расценен императором как угроза, то от этого пострадают все: и мой муж, и вы. А если графу грозит суд и казнь, то вам нужны гораздо большие силы, чем те, что есть сейчас, и ваш поход опять-таки не будет иметь успеха.

В зале стало тихо. Арны смотрели на меня пристально, я видела в их глазах удивление и неверие.

– Миледи права, – негромко произнес лорд Хант. – В обоих случаях мы только все испортим.

Ему никто не возразил, и я поняла, что арны согласились с моим решением. Только вот радости оттого не испытала. Как бы там ни было, но Штефан оставался в столице, среди людей императора, и Гойко с Давором мало чем могли ему помочь.

– Думаю, пора расходиться, – поднялся из-за стола Войд. – Хватит на сегодня разговоров.

Арны молча встали со своих мест.

– Миледи, – мне достались неглубокие поклоны, и вскоре я осталась в столовой одна.

***

Штефан

– Его величество очень занят…

– Его величество не может вас принять…

– Его величество велел вам приходить завтра…

Каждый день новый отказ. Каждый день – новое унижение. Каждый день он видит в глазах придворных злорадство и слышит уничижительный шепот, эхом отражающийся от стен.

– Ваше сиятельство, доколе вы будете это терпеть? – Гойко оторвался от стены, которую подпирал в его ожидании, и гневно посмотрел на шпили императорского дворца. Солнце окрашивало их алым, и они блестели, словно облитые свежей кровью. – Надо напомнить кривоногому, кто вы такой!

– Уймись ты, сварново семя, – проворчал Давор. – Не слушайте этого дурня, милорд, это у него от жары размягчение мозга случилось.

– Что, так и проглотим все эти унижения? – вспыхнул Гойко, и его уши воинственно оттопырились.

– Ты что, в чан с бельской настойкой в детстве падал?

Давор насмешливо посмотрел на друга.

– Все куда-то торопишься, все на месте усидеть не можешь!

– Я-то не падал, а вот тебя, похоже, в бочку с анирским зельем роняли, уж больно ты трусливый!

– Хватит, – пресек спор Штефан. – Дома поговорим.

Он взлетел на коня и, не оглядываясь, поскакал к Эреон-нье. Внутри у него все бурлило от негодования, но он не позволял эмоциям взять верх над разумом. Годами выработанная привычка не поддаваться чувствам и здесь пригодилась. Рано или поздно Георг его примет, надо только набраться терпения. И он наберется. Вытерпит, переждет, но однажды, когда появится возможность, припомнит императору все – и нынешнее пренебрежение, и былые несправедливости.

Штефан ничего не забыл: ни позорную отставку, ни покушения, ни забвение, которому его предали. Если бы еще знать, что дома все в порядке, но Элиния, видать, обиделась на него, молчит, ни одной весточки за все это время не прислала, ни на одно его послание не ответила.

– Милорд, как думаете, долго нам ещё ждать? – спросил Давор, пристраиваясь с ним рядом. Гойко чуть отстал, видимо, пытаясь остыть от гнева.

– Учитывая мстительный характер Георга, седмицу-другую, – ответил Штефан.

– И что? Будем ждать?

– Если уедем, неподчинение императору могут приравнять к измене.

– Снести бы к рагжу и этот проклятый дворец, и его хозяина! – в сердцах выругался Давор. – Значит, пока мы нужны были, так Георг перед вами заискивал, а как нужда отпала, так и показал свое истинное лицо.

– Ничего, Давор, придет время – поквитаемся, – посмотрел на друга Штефан.

Больше они не разговаривали. Молча доехали до особняка, спешились и вошли в дом.

– Милорд, прибыл гонец из Белвиля, – тут же доложил дворецкий.

– Где он?

Штефан почувствовал, как быстро забилось сердце. А перед глазами лицо нежное мелькнуло. Элиния… Если с ней что-то случилось…

– На кухне, – ответил дворецкий, и он расслышал в его голосе неодобрительные нотки.

– Я жду его в кабинете, – бросил Штефан, с трудом удержавшись от желания самому ринуться на кухню и узнать, с чем прибыл гонец.

– Да, милорд.

Дворецкий отвесил поклон и пошел к лестнице, ведущей в подвал.

– Неужто случилось чего? – встревоженно спросил Гойко.

– Скоро узнаем, – посмотрел на него Штефан и снова почувствовал, как беспокойно стало на душе при одной только мысли о жене. Плохо они расстались, неправильно. Ни обнять он ее не смог, ни успокоить, а все из-за зверя взбесившегося. Сейчас, вон, молчит, а тогда рвался зубами в нежную шею Элинии вцепиться, убить хотел.

– Ваше сиятельство! – не успел он войти в кабинет, как дверь открылась и на пороге показался молодой парнишка.

– Кто такой? – спросил Штефан.

– Вестовой лорда Ханта, – вытянувшись, доложил тот.

– Докладывай, – коротко бросил он, стараясь унять волнение.

Рука потянулась к карману, где вышитая обережная лента лежала. Он ее из дома прихватил, не удержался, уж больно хотелось хоть что-то на память о жене взять.

– Меня послали узнать, все ли с вами в порядке и не нужна ли Вашему сиятельству помощь, – парнишка слегка заикался от усердия.

– Подожди, – посмотрел на него Штефан. – Я же отправлял магический вестник, в котором подробно описал все, что происходит.

«Или, скорее, чего не происходит», – усмехнулся он про себя.

– В Белвиле его не получали.

– А как ты в Белвиле оказался?

Он прошел к письменному столу и выдвинул кресло. Сидеть не хотелось, но он себя заставил. Нельзя идти на поводу у собственного беспокойства, нельзя показывать эмоции.

– Так с хозяином своим, милорд. Лорд Хант, вместе с остальными арнами, сейчас в замке гостит. Вот письмо, там все написано, – парень достал из сумки запечатанный свиток и протянул ему.

Штефан сломал печать, развернул лист и вчитался в ровные, написанные рукой Ханта строчки. И чем дольше читал, тем сильнее хмурил брови.

– Что там, командир? – не выдержал Гойко.

– Пишет, что все, к кому я обращался за помощью, прибыли в Белвиль и готовы по первому зову выдвинуться в столицу к нам на помощь, – задумчиво произнес Штефан, прикидывая, как поступить. – Бежин! – позвал он.