Надежды эти оказались, однако, иллюзорными. Итальянцы, несмотря на общее огромное превосходство в силах, успели выдвинуться только до р. Изонцо и оказались вполне неспособными не только раздавить австрийцев, но даже оттянуть от русских армий сколько-нибудь значительные их силы. Предоставленные самим себе, армии генерала Иванова принуждены были продолжать свое отступление. 22 июня они отдали обратно неприятелю Львов, и с этого момента всякая кооперация между итальянскими и русскими войсками стала невозможной, впрочем, вплоть до лета 1916 г., когда известным наступлением генерала Брусилова итальянские армии были выведены из катастрофического положения, создавшегося наступлением австрийцев из Трентино.

По нашим данным, австрийцы сняли с русского фронта первоначально всего две дивизии; затем в течение всего летнего периода кампании – еще до 10 австрийских дивизий. Соотношение же сил на итальянском фронте, по данным одной сербской записки, хранящейся в архивах французского Военного министерства, было следующим:

а) В период первого сражения на р. Изонцо:

Пехота: 41/2 австрийских дивизий против 11 дивизий итальянских.

Артиллерия: 177 полевых и 36 тяжелых орудий у австрийцев против 400 полевых и 70 тяжелых орудий у итальянцев.

б) В период второго сражения на той же реке:

Пехота: 9 австрийских дивизий против 191/2 итальянских дивизий.

Артиллерия: 330 полевых и 66 тяжелых орудий у австрийцев против 640 полевых и 135 тяжелых орудий у итальянцев.

Тем не менее ни первое, ни второе сражение не привели итальянцев к победе.

6. Содействие Японии и отношения России с Китаем

19 августа 1914 г. японский представитель в Берлине по поручению своего правительства, решившего присоединиться к державам Согласия, вручил германскому правительству ультимативную ноту, в которой сообщалось, что токийское правительство требует удаления ил

и разоружения германских судов, находившихся в японских и китайских водах, и предоставления японским властям территории Цзяо-Чжоу. Требования эти сопровождались ссылкой на англо-японский союз и на необходимость принять предупредительные меры к обеспечению мира на Дальнем Востоке. Срок ультиматума был определен в четверо суток. Так как в течение этого времени ответа со стороны Германии не последовало, то Япония фактически оказалась в войне с Германией.

Присоединение Японии к державам Согласия являлось для России весьма благоприятным фактором в том смысле, что оно давало возможность России снять со своего дальневосточного фронта все русские войска и постепенно перевести их на западные границы для участия их в военных действиях. По требованию великого князя Николая Николаевича перевозке этой подвергся не только 4-й Сибирский корпус, составлявший гарнизон Владивостокской крепости и занимавший ряд важных прибрежных пунктов, но и «пограничные войска», составлявшие охрану Восточно-Китайской железной дороги и полосы отчуждения. Как известно, войска эти были переформированы в особый корпус.

Равным образом из портов Дальнего Востока были двинуты в район Средиземного моря и главнейшие боевые суда нашей Дальневосточной военно-морской флотилии. Читатель уже знает, что русский крейсер 1-го ранга «Аскольд» принял участие в действиях англо-французского флота под Дарданеллами.

На непосредственное содействие японских войск в операциях на Западном фронте Россия никогда не рассчитывала. Взгляд русского Военного министерства на этот вопрос отчетливо выразился в телеграмме нашего министра иностранных дел, посланной им 5 сентября 1914 г. русскому послу в Лондоне по поводу выраженного французским правительством желания привлечь японские войска на территорию Франции. Великобританский министр иностранных дел сэр Э. Грей возражал против такого проекта и предпочитал видеть японские армии на русском фронте. Но С.Д. Сазонов категорически ответил, что мы не испытываем нужды в помощи японских войск. «Россия, – говорилось в соответствующем ответе, – не считает, однако, себя вправе противиться стремлению своей союзницы Франции привлечь японские войска к участию в защите французской территории против немецкого нашествия».

Тем не менее в начале сентября из Японии поступило предложение об организации для участия на нашем Западном фронте вспомогательного отряда из японских добровольцев и об уступке России части японской тяжелой артиллерии. В этом предложении, по-видимому, надо было видеть стремление Японии сблизиться с Россией и сгладить окончательно былые недоразумения. Поэтому великий князь Николай Николаевич счел нужным посоветовать нашему министру иностранных дел выразить Японии благодарность за сделанные предложения. При этом в отношении добровольческого отряда им было высказано, что «возможность перевозки этого отряда будет находиться в зависимости от успешности перевозки из Сибири наших войск», иначе говоря, перевозка эта откладывалась на долгий срок. Что же касается тяжелой артиллерии, то, хотя материальная ее часть не была в полном смысле совершенной, тем не менее вследствие крайне печального положения вопроса о снабжении наших войск тяжелыми орудиями предложение это было принято с особой благодарностью. Вследствие этого японские орудия с небольшим количеством японских инструкторов прибыли в Россию и были использованы в первый же период войны.

Замечательна та тщательность и обдуманность, с какой японцами была произведена упаковка и отправка этой артиллерии в Россию. Все ящики были соответственно перенумерованы, и на каждом из них были необходимые надписи, причем каждое орудие прибывало одновременно со всеми относящимися к нему частями и предметами, необходимыми для его немедленного использования. Вследствие этого последовательная постановка каждого орудия на позицию требовала минимального времени. Эта система выгодно отличалась по сравнению с другими приемами отправки, при которых в каждой партии прибывали сплошь только одни части, затем другие, до получения которых все ранее прибывшие части оставались мертвым грузом.

Япония была полезна России и запасами своих ружей.

Вообще во весь период нашей войны японские государственные люди не раз давали России доказательства своего желания самого тесного сближения с Россией. Известно, например, что в августе 1915 г. бывший японский посол в Париже барон Иши, вызванный в Токио для занятия поста министра иностранных дел, высказывался в этом смысле перед Делькассе. Вместе с тем он же поставил перед своим собеседником вопрос, думает ли Делькассе, что в России окончательно отказались от агрессивной противояпонской политики, представителем которой он считал графа Витте. На это Делькассе якобы ответил, что если политика Витте действительно была такова, то ее, несомненно, погребли вместе с ним, и что наилучшее средство для Японии помешать ей когда-либо воскреснуть – оказать содействие победе России и ее союзников над Германией.

Что касается, наконец, отношений великого князя к вопросу о Китае, то надо отметить, что Верховного главнокомандующего весьма беспокоило положение Восточно-Китайской железной дороги, связывавшей Россию с почти единственным свободным от влияния неприятеля портом ее – Владивостоком. Вместе с тем организация порчи этой дороги весьма облегчалась для германских и австрийских агентов после снятия с дороги частей нашей пограничной стражи и отправки таковых в виде войсковых частей на западную границу. Но так как разрыв Китая с Германией и Австрией и изгнание из пределов первого дипломатических и консульских агентов Центральных держав, по словам китайского посланника в Париже, могли быть разрешены лишь после того, как державы Согласия признают за правившим Китаем в то время Юанг Ши Каем императорский титул, то вопрос получил затяжной характер и не получил соответственного разрешения в период пребывания великого князя во главе русской действующей армии.