Он зашел в кабинет в восемь утра как ни в чем не бывало. Будто постараться уничтожить меня не было главной целью его жизни. Будто остальным его партнерам по бизнесу не стало известно о том, что он был лживым, изворотливым куском дерьма. Джордан остановился на пороге, безучастно уставившись на меня. Неприятный сюрприз для него в моем лице смотрел на него в ответ с такой ненавистью, которая могла и ослепить.

Он потянулся к нагрудному карману пиджака, вероятно, чтобы вызвать охрану, но замер, услышав, как я рассмеялся, поджигая сигарету.

– И что это ты, по-твоему, делаешь? – процедил он сквозь зубы и шагнул вперед.

Я постучал пальцем по подбородку, делая вид, будто тщательно обдумываю ответ.

– Располагаюсь, как дома, потому что этот кабинет скоро станет для меня вторым домом.

– Курить здесь противозаконно, – отметил он, предпочтя пропустить мое резкое утверждение мимо ушей.

– Забавно, что ты решил упомянуть об этом при том, как ты любишь все противозаконное. – Я встал с кресла и направился к нему с такой злорадной улыбкой, на какую только был способен.

– О чем ты говоришь, Рексрот? – В его ставшем резким от паники голосе послышалось раздражение.

«Прогресс, – подумал я, – но недостаточный». Я хотел вытянуть из него все. Ужас. Неспособность дышать от боли. Потому что именно это я испытал бы, если бы потерял Луну.

Подойдя к нему так близко, что мы едва не соприкасались грудными мышцами, я остановился, возвышаясь над ним на несколько сантиметров.

– Вам лучше присесть, мистер Ван Дер Зи.

– Не указывай мне, что делать, – огрызнулся он, но все же сделал, как я сказал.

Таков был самый лучший вариант победы: я получил желаемое и наблюдал, как мой противник еле волочил ноги. Он уже собирался сесть в кресло за столом, но я шикнул, встав посреди комнаты.

– Забудь об этом, Джорди. Там, куда ты отправишься, не только нет руководительских кресел, а даже матрасы, по слухам, совершенно поганые.

Я кивнул головой на оттоманку, стоявшую возле его дубового стола. Он уставился на меня. Поняв, что я не шучу, он ворча, с опаской направился к ней. Джордану не терпелось узнать, что мне было известно. Ответ был прост.

Мне было известно все.

Аманда неспешно помогала мне собирать материалы дела. Настолько неспешно, что я понимал, что не смогу свергнуть Джордана, пока у нас с Эди завязываются отношения.

Но вчерашний день изменил все. Я отправил друзей к Эди, а сам поехал прямиком к Аманде. Я перевернул весь мир вверх тормашками. Я боролся с волнами. И не утонул.

Я никогда не утону. Потому что теперь мне нужно держать на плаву своего ребенка.

Я сцепил руки в замок на затылке и принялся лениво вышагивать по кабинету, так и держа сигарету между пальцами.

– Знаешь, чего я никогда не понимал, Джорди? Как же ты стал таким чертовски успешным, если каждая основанная тобой компания до девяносто седьмого терпела фиаско и шла ко дну? Ты словно финансовая отрава. Все, к чему ты прикасался, превращалось в дерьмо. Растущий список компаний, которые ты основал и по которым впоследствии подал заявление по одиннадцатой главе[34],стал первым звоночком. Мы все сочли это тревожным сигналом, но твой послужной список с 2003 года был настолько убедительным, что мои друзья решили закрыть на это глаза. Что ж, – я пожал плечами и, сделав затяжку, с улыбкой выдохнул дым, – а я не стал.

Поначалу я думал, что узнаю, что за Джорданом водилась типичная хрень: отмывание денег и, быть может, уклонение от уплаты налогов. Даже его шашни на стороне не показались мне особо примечательными. В конце концов, он даже не пытался их скрыть. Но я выяснил больше. Гораздо, гораздо больше.

Джордан так сильно стиснул зубы, что я услышал их скрежет через весь кабинет. С напряженным выражением лица он цеплялся за последние капли достоинства.

– Я обратился к частному детективу и поручил ей выяснить все, что только можно, о масштабной истории успеха Джордана Ван Дер Зи. В первую очередь я узнал, что ты, может, и учился в Гарварде на стипендии, но стипендия была не вполне честной, не так ли? После первого года обучения кто-то оплачивал твои счета за учебу. Бедный ребенок из Дании, который не мог позволить себе даже хлеб с маслом, – твои слова, не мои. Мне стало любопытно, кто мог бы помогать тебе такими внушительными суммами, и я нашел имя. Подозрительный мистер мошенник с Виргинских островов по имени Кейн Колфилд. Колфилд – весьма примечательная фамилия. Очень напоминающая о романе «Над пропастью во ржи». Кто-то даже сказал бы… вымышленная. Я решил копнуть глубже, тем более что у тебя вообще не должно было быть знакомых с Виргинских островов. Только если не… – Я зажал сигарету между губ и, достав документ из заднего кармана, бросил ему в лицо. – Отмывание денег.

– Это абсурд, – пробормотал он, собравшись встать, но я толкнул его обратно носком ботинка.

– Сидеть, – велел я. – Значит, наркотики?

– Не знаю, о чем ты.

Он взмахнул руками, заметно сотрясаясь. Он терял контроль, и, черт побери, это было лучшее представление, что я видел.

Я покачал головой, смеясь.

– Я о том, что это, по всей видимости, объясняет, как ты смог так далеко продвинуться в своей первой компании. Или вложить часть инвестиционных средств в собственную фирму, которую ты открыл через три года после окончания колледжа.

– Это все домыслы, и если продолжишь разговор в том же ключе, мне придется связаться с адвокатом… – начал Джордан, вставая с места.

Я снова толкнул его обратно, не удостоив даже взглядом, и подошел к его бару.

– Наконец-то мы хотя бы в чем-то пришли к согласию. Тебе точно стоит позвонить адвокату. Но позже. А не то испортишь сюрприз.

Я налил себе бокал скотча на три пальца и опустошил его, стоя возле панорамных окон. Обернувшись, я снова посмотрел на Джордана. Я испытывал странное чувство удовлетворения оттого, что рушил его жизнь. Меня беспокоили только чувства Эди, которая скоро распрощается с отцом. Ну да ладно, он все равно был ей не нужен, и я только окажу ей услугу, отправив его за решетку.

Я верну ей Тео.

– Знаешь что? Думаю, я заберу себе твой кабинет. Он такой просторный. Луне будет где поиграть, когда она будет приходить ко мне по вторникам, – размышлял я вслух, водя пальцами по огромной картине на холсте, висящей на стене. Датский художник. Очередной Ван Дер Какой-то там. Волны, бьющие о берег.

Эди.

– Ты уйдешь из компании, Рексрот, – устало сказал он, но не всерьез. Отнюдь. Я видел по его глазам. Поражение. У него был цвет, запах и чертов вкус. Оно было видно всюду в чертах его лица, витало в кабинете.