сахара железо предстает как природное свойство, общее обоим предметам, а именно, тяжесть, в то время как сюртук в выражении стоимости холста представляет не природное свойство этих вещей, а их стоимость, т. е. общественное отношение.

Поскольку относительная стоимость холста выражается как нечто отличное от его физического тела и свойств последнего, например, как нечто «сюртукоподобное», то это выражение указывает лишь на то, что за ним скрывается определенное общественное отношение. Совершенно противоположный характер имеет эквивалентная форма. Ведь она состоит в том, что в данном стоимостном отношении сюртук выражает стоимость холста, а стало быть, по самой природе своей обладает формой стоимости. «Но так как свойства данной вещи не возникают из ее отношения к другим вещам, а лишь обнаруживаются в таком отношении, то кажется, будто сюртук своей эквивалентной формой, своим свойством непосредственной обмениваемости обладает от природы, совершенно так же, как тяжестью или свойством удерживать тепло. Отсюда загадочность эквивалентной формы, поражающая буржуазно-грубый взгляд экономиста лишь тогда, когда эта форма предстает перед ним в готовом виде – как деньги. Тогда экономист пытается разделаться с мистическим характером золота и серебра, подсовывая на их место менее ослепительные товары и все с новым и новым удовольствием перечисляя список той товарной черни, которая в свое время играла роль товарного эквивалента. Он и не подозревает, что уже самое простое выражение стоимости: 20 аршин холста = 1 сюртуку дает разгадку эквивалентной формы».[617]

Всякий товар, служащий эквивалентом, есть продукт двойственной субстанции, т. е. двойственного характера заключающегося в нем труда. Последний, как известно, выступает, с одной стороны, в качестве конкретного труда, производящего потребительную стоимость; с другой стороны, абстрактного труда, образующего стоимость. В данном стоимостном отношении конкретный труд становится выражением абстрактного труда. Например, сюртук является вещью, в которой воплощен конкретный (портняжный) труд, служит формой осуществления абстрактного труда. В выражении стоимости холста полезность портняжного труда проявляется не в том, что он изготовляет определенное платье, а в том, что он производит такую вещь, которая имеет стоимость, т. е. простой сгусток труда, который ничем не отличается от подобного труда, овеществленного в стоимости холста. Но для того, чтобы произвести сюртук в качестве зеркала стоимости, само портняжество не должно отражать в себе ничего другого, кроме своего абстрактного свойства быть человеческим трудом вообще, абстрактным трудом как таковым.

Следовательно, портняжество и ткачество суть две формы, в которых затрачивается рабочая сила. Вместе с тем эти формы человеческой деятельности обладают общим характером человеческого труда, а потому в некоторых определенных случаях, например, в производстве стоимости или в стоимостном отношении данных товаров должны рассматриваться только с этой точки зрения. Однако «в этом нет ничего мистического. Но в выражении стоимости товара дело принимает иной вид. Например, чтобы выразить, что ткачество не в своей конкретной форме создает стоимость холста, а в своем всеобщем качестве человеческого труда, – ткачеству противопоставляется портняжество, конкретный труд, создающий эквивалент холста, как наглядная форма осуществления абстрактного человеческого труда».[618]

Отсюда вытекает вторая особенность эквивалентной формы: конкретный труд, содержащийся в товаре-эквиваленте, служит формой проявления своей противоположности – абстрактного труда. Другими словами, абстрактный труд, воплощенный в товаре А, проявляется через конкретный труд, содержащийся в товаре В, или конкретный труд, воплощенный в товаре В, служит формой проявления абстрактного труда, содержащегося в товаре А.

Поскольку конкретный труд (портняжество) выступает в данном стоимостном отношении как простое выражение лишенного различий человеческого труда, т. е. абстрактного труда, то он обладает формой равенства с другим конкретным трудом (ткачеством), содержащимся в холсте. Поэтому, несмотря на то, что этот конкретный труд (портняжество), подобно всякому другому конкретному труду, производящему товары, является трудом частным, он вместе с тем есть труд, выступающий в непосредственно общественной форме. В силу этого последний выражается в продукте, способном обмениваться на другой товар. Таким образом, третья особенность эквивалентной формы состоит в том, что частный труд, содержащийся в товаре-эквиваленте, служит формой проявления своей противоположности – непосредственно общественного труда. Другими словами, непосредственно общественный труд, воплощенный в товаре А, проявляется через частный труд, содержащийся в товаре В, или частный труд, воплощенный в товаре В, служит формой проявления непосредственно общественного труда, содержащегося в товаре А.

В этой связи К. Маркс дал критический анализ взглядов Аристотеля, впервые поставившего вопрос о форме стоимости. Вскрывая трудности, с которыми столкнулся Аристотель, К. Маркс показал, что решение данного вопроса возможно только в условиях такого общества, где товарная форма продукта труда, а следовательно, и товарные отношения становятся господствующими.[619]

Завершая рассмотрение простой формы стоимости в целом, К. Маркс отмечал, что она характеризует стоимостное отношение одного товара к другому, не однородному с ним, товару, или меновое отношение товара А к товару В. Это отношение имеет и качественную, и количественную определенность. Качественная определенность стоимости товара А выражается в способности товара В непосредственно обмениваться на товар А. Количественная определенность этой стоимости выражается, соответственно, в способности определенного количества товара В непосредственно обмениваться на данное количество товара А. Иначе говоря, «стоимость товара получает самостоятельное выражение, когда она представлена как “меновая стоимость”».[620]

Исходя из этого, К. Маркс указывал, что форма стоимости, или меновая стоимость, товара есть лишь способ выражения, форма проявления его стоимости. Поэтому меновая стоимость вытекает из товарной стоимости, а отнюдь не наоборот, не стоимость и не величина стоимости вытекают из способа ее выражения как меновой стоимости. Но именно подобное понимание развивали меркантилисты и их современные представители Ферье и Ганиль. Будучи сторонниками протекционизма и активного торгового баланса, они видели свою задачу в обосновании такой экономической политики, которая обеспечила бы приращение богатства. Последнее отождествлялось с благородными металлами, прежде всего золотом – этим всеобщим эквивалентом. Полагая, что стоимость возникает в обращении, меркантилисты сосредоточили свое внимание на качественной стороне выражения стоимости, т. е. на эквивалентной форме товара, находящей свое законченное выражение в деньгах. Напротив, современные противники меркантилизма – «коммивояжеры», как их называл К. Маркс, выступают за развитие свободной торговли, цель которой заключается в сбыте товаров любыми средствами. Поэтому они обращают основное внимание на количественную сторону относительной формы стоимости.[621]

Подводя итоги исследования простой формы стоимости в целом, К. Маркс отмечал, что в пределах данного стоимостного отношения натуральная форма товара А служит лишь образом потребительной стоимости, а натуральная форма товара В – лишь формой, или образом (зеркалом), стоимости. Поэтому скрытая в товаре внутренняя противоположность потребительной стоимости и стоимости проявляется через внешнюю противоположность, т. е. через меновое отношение двух различных товаров. В этом отношении первый товар функционирует только как потребительная стоимость, как продукт конкретного,