II. Предположим, что стоимость холста остается неизменной, в то время как стоимость сюртука изменяется. Если рабочее время, необходимое для производства сюртука, увеличивается в два раза, вследствие, например, плохого настрига шерсти, то вместо уравнения 20 аршин холста = 1 сюртуку мы получаем опять-таки другое уравнение: 20 аршин холста = 1/2 сюртука. Наоборот, если стоимость сюртука уменьшится в два раза, то 20 аршин холста = 2 сюртукам. Следовательно, при неизменной стоимости товара А (холста) его относительная стоимость изменяется обратно пропорционально изменениям стоимости товара В (сюртука).

III. Предположим, что количество труда, необходимое для производства холста и сюртука, изменяется одновременно в одном и том же направлении и в одной и той же пропорции, т. е. равномерным образом. В этом случае величина относительной стоимости остается неизменной, как бы ни изменялась стоимость этих товаров; здесь по-прежнему 20 аршин холста = 1 сюртуку. Изменение их стоимости можно обнаружить лишь при сравнении с третьим товаром, стоимость которого остается постоянной.

IV. Предположим, что рабочее время, необходимое для производства холста и сюртука, а стало быть, их стоимости, изменяется одновременно в одном и том же направлении, но в различной степени, или же изменяется в противоположном направлении. В этом случае величина относительной стоимости изменяется в зависимости от характера и степени изменения стоимости каждого товара, а потому определяется просто применением случаев I, II, III.

Таким образом, действительные изменения величины стоимости товаров не отражаются достаточно однозначно и полно в относительном выражении величины стоимости, или в величине относительной стоимости. Это связано с тем, что «относительная стоимость товара может изменяться, несмотря на то, что стоимость его остается постоянной. Его относительная стоимость может оставаться постоянной, несмотря на то, что стоимость изменяется, и, наконец, одновременные изменения величины стоимости и относительного выражения этой величины стоимости отнюдь не всегда целиком совпадают».[612]

Проведенный анализ показал, что если товар А (холст) выражает свою стоимость в потребительной стоимости товара В (сюртуке), то он в то же время придает последнему своеобразную форму стоимости, а именно, форму эквивалента. В результате стоимость холста обнаруживается лишь благодаря сюртуку. Тем самым сюртук, не принимая никакой формы стоимости, отличной от его натуральной формы, приравнивается к холсту. Следовательно, «холст фактически выражает свое стоимостное бытие тем, что сюртук может непосредственно обмениваться на него. Эквивалентная форма какого-либо товара есть поэтому форма его непосредственной обмениваемости на другой товар».[613]

Итак, холст не может выразить свою стоимость в самом себе. Он выражает ее в сюртуке, выступающем в качестве эквивалента. Но в этом стоимостном отношении отнюдь еще не указывается та пропорция, в которой холст и сюртук могут обмениваться друг на друга. Если дана величина стоимости холста, то она зависит от величины стоимости сюртука. Вместе с тем, независимо от того, какой товар находится в относительной форме стоимости, а какой служит эквивалентом (они могут поменяться местами), величина стоимости второго товара (сюртука) в любом случае определяется рабочим временем, необходимым для его производства, а потому не зависит от формы его стоимости. Но поскольку сюртук занимает место эквивалента в данном стоимостном отношении, то величина стоимости этого товара не получает никакого выражения. Иначе говоря, сюртук, находящийся в эквивалентной форме, не выражает свою стоимость; он служит лишь материалом для выражения стоимости холста, представляя собой определенное количество данной вещи.

Например, 40 аршин холста = 2 сюртукам, или 40 аршин холста стоят 2 сюртуков. Но «так как товар вида сюртук играет здесь роль эквивалента и потребительная стоимость сюртука противостоит холсту как стоимостной плоти, то достаточно определенного количества сюртуков, чтобы выразить определенную величину стоимости холста. Два сюртука могут поэтому выразить величину стоимости 40 аршин холста, но они никогда не могут выразить величину своей собственной стоимости, величину стоимости сюртуков».[614] Именно это обстоятельство, по мнению К. Маркса, ввело в заблуждение С. Бейли, как, впрочем, многих его предшественников и последователей, видевших в выражении стоимости только количественное отношение одного товара к другому. В действительности эквивалентная «форма товара не содержит никакого количественного определения стоимости».[615] В силу этого она имеет лишь качественную определенность, которая характеризуется тремя особенностями.

Первая особенность эквивалентной формы состоит в том, что потребительная стоимость товара-эквивалента служит формой проявления своей противоположности – стоимости. Другими словами, стоимость товара А проявляется через потребительную стоимость товара В, или потребительная стоимость товара В служит формой проявления стоимости товара А. Но это проявление противоположности через свою противоположность имеет место только в пределах данного стоимостного отношения. Поскольку никакой товар не может относиться к самому себе как к эквиваленту, а стало быть, не может сделать свою потребительную стоимость выражением собственной стоимости, то он должен относиться к другому товару, как к эквиваленту, или сделать потребительную стоимость последнего собственной формой стоимости.

Для большей наглядности К. Маркс иллюстрировал это положение на примере тех мер, посредством которых измеряются различные товарные тела как таковые, т. е. как потребительные стоимости. Так, голова сахара есть физическое тело, имеющее определенную тяжесть, вес. Но ни одна голова сахара не дает никакой возможности непосредственно увидеть или почувствовать ее вес. Поэтому обычно берется несколько кусков железа, вес которых заранее определен. Телесная форма железа сама по себе столь же мало является формой выражения тяжести, как и телесная форма головы сахара. Тем не менее, для того чтобы выразить голову сахара как тяжесть, необходимо привести ее в весовое отношение к железу. В этом отношении железо фигурирует лишь как физическое тело, которое не представляет ничего другого, кроме тяжести как таковой. Именно поэтому определенное количество железа выступает мерой веса сахара, и по отношению к физическому телу последнего оно представляет только воплощение тяжести, или форму проявления тяжести. Но «эту роль железо играет только в пределах того отношения, в котором к нему вступает сахар или какое-либо другое тело, когда отыскивается вес последнего. Если бы оба тела не обладали тяжестью, они не могли бы вступить в это отношение, и одно из них не могло бы стать выражением тяжести другого. Бросив их на чаши весов, мы убедимся, что как тяжесть оба они действительно тождественны и потому, взятые в определенной пропорции, имеют один и тот же вес. Как тело сахара в качестве меры веса представляет по отношению к голове сахара лишь тяжесть, так и в нашем выражении стоимости тело сюртука представляет по отношению к холсту лишь стоимость».[616]

На этом, однако, вышеуказанная аналогия прекращается. Это объясняется тем, что в выражении веса головы