После Грозного в его карьере пошла такая черная полоса длиной в несколько месяцев, что хуже, пожалуй, ничего уже не может случиться. То, что он это пережил и не сломался, говорит о его огромной внутренней силе.

• • • • •

С каждым месяцем всем пассажирам этого неуклонно шедшего ко дну «Титаника» становилось все невыносимее. Арнольд Эпштейн вспоминает:

«Мы с пресс-атташе «Крыльев» Максимом Съестновым – фактически двое из медийного мира Самары, кто только и поддерживал Слуцкого в те месяцы, – между собой все время сравнивали его поведение с поведением Гаджи Гаджиева в 2005 году, когда в клубе творилось примерно то же самое. И были солидарны в том, что если Муслимыч был как скала и благодаря ему команда не рассыпалась, то Леониду Викторовичу вот этой твердости за пределами футбола и тренировочного процесса не хватало.

И вот мы с Максом все время думали – посоветовать ли Слуцкому, оказавшемуся в аналогичной ситуации, позвонить Гаджиеву? Тот – такой человек, что может сказать три фразы, и у тебя сразу мышление меняется в правильном направлении. Но – не решились.

И я до сих пор об этом жалею, потому что, может, это и самому Слуцкому помогло бы, и команде пошло бы на пользу. Видно было, как он страдает. Ему было плохо. Он оказался, на мой взгляд, не совсем готов к стрессовой ситуации, которая сложилась за пределами команды. Любой конфликт внутри коллектива, любую чисто футбольную ситуацию он к тому времени уже разрулил бы на раз-два. А тут – нет.

И я даже не знаю, насколько он смог бы проявить себя в такой ситуации сейчас. В ЦСКА-то в этом плане все стерильно. А вот там, где нужно что-то большее, чем просто быть классным тренером, – смог ли бы удержать все на плаву. У меня нет ответа на этот вопрос.

Но дело даже не в этом. Просто Слуцкий такой человек, что ему очень важно чувство внутренней гармонии. Он должен работать там, где будет счастлив. Там, где вокруг – добро.

Я – небольшой поклонник сборной и связанного с ней ура-патриотизма, тем более перед домашним чемпионатом. Но Леонид Викторович, в отличие от меня, сборную очень любит. Когда в 2008 году летом «Крылья» были на сборах в Австрии, он ездил за 300–400 километров на все наши матчи, причем на трибунах надевал футболку сборной. Кого еще из тренеров вы можете представить себе на трибуне в футболке сборной?

За эти годы он наверняка в чем-то изменился, и если так, то это мое пожелание будет адресовано скорее не нынешнему Слуцкому, а тому, которого я помню по Самаре. Мне хотелось бы, чтобы он возглавил какой-нибудь нормальный западный клуб. Пусть даже это будет клуб второй волны – но чтобы там была человеческая, семейная, добрая обстановка, где он будет чувствовать себя комфортно.

И думаю, что это однажды произойдет. Имя Слуцкий себе уже заработал, скауты, уверен, внимательно за ним следят и понимают: это человек, который, во-первых, может выжимать из своей команды максимум, а во-вторых, заставлять прогрессировать даже очень опытных футболистов. Более убедительного примера, чем Коллер, не найти…»

• • • • •

Президент Завьялов, о котором долгие месяцы в клубе не было ни слуху ни духу, внезапно согласился ответить на вопросы болельщиков на официальном сайте «Крыльев». Правда, своими речами, даже изрядно смягченными пресс-службой, ошалевшей от присланного ей текста, только усугубил враждебное отношение фанов к руководству клуба.

В частности, на вопрос об оценке деятельности тренерского штаба в сезоне он ответил одним словом: «Неудовлетворительно». И даже не счел нужным оговориться, что в условиях, когда почти год не платят, выполнять поставленную им высокую задачу несколько сложновато…

Что же до чудовищных долгов, то ответы Завьялова сводились ко всем знакомому рефрену: «Всё хорошо, прекрасная маркиза»: «Государственная корпорация Ростехнологии сформирована полтора года назад, поэтому она только набирает свою силу и мощь. Я не вижу проблем с дальнейшим финансированием команды».

«Отсутствие» этих проблем приведет к тому, что перед стартовым матчем следующего чемпионата против «Зенита» на мобильник форварда Евгения Савина придет эсэмэска от знакомого болельщика: «Идем на «Металлург» с бутсами. Откажетесь играть – сами выйдем!»

Угроза забастовки будет витать в воздухе до последнего момента. Парой дней ранее команда долго не могла вылететь в Самару со сбора в турецкой Анталье – предназначенный для этого бросовый чартер не проходил ни по каким требованиям безопасности: ни спасательных жилетов, ни кислородных масок.

Все словно вернулось в первую половину 1990-х, когда, например, московские армейцы летали на матчи первой Лиги чемпионов военным бортом на деревянных скамейках. Но турки вылету такого чартера категорически воспротивились, и пришлось гнать из России другой. Вся эта бодяга продолжалась девять часов. Почти как на омской пересадке «Уралана», когда ему не на что было дозаправиться…

Сами сборы оказались ненамного лучше. Другие команды потешались, глядя на то, какая «сборная клубов» выходит у самарцев на тренировки. Dream Team – так их называли. Игроки появлялись на занятиях в майках уже умершей к тому времени «Москвы», «Алании», «Сатурна». Доходило даже до… маек «Боско» с российской олимпийской символикой.

Долги по зарплатам и премиальным к этому времени будут составлять порядка 15–16 миллионов евро, причем окажется, что премиальные не выплачивались еще с… октября 2008 года. Даже не 2009-го – а 2008-го! В итоге на старте сезона произойдет смена собственников клуба, и Ростехнологии вмиг забудут о «Крыльях Советов».

К счастью для их бывшего главного тренера, он в этот момент уже работал в ЦСКА и готовился к матчам 1/8 финала Лиги чемпионов против «Севильи»…

Об эпилоге своей самарской драмы Слуцкий рассказывает:

«Уже осенью я дважды подряд писал заявления об уходе. Первое не приняли. А через неделю написал еще раз – когда мы точно обезопасили себя по очкам, что не вылетим. Уже просто физически не мог работать. Настолько было тяжело.

Я по-прежнему до конца не знаю, как вести себя в такой ситуации. С одной стороны, единственный вариант – уходить. С другой – тогда входишь в противоречие с игроками, это претит моему основному внутреннему постулату. Из-за того у меня в Самаре все и затянулось. То есть мне надо было значительно раньше принимать это решение, но именно по отношению к футболистам я чувствовал очень высокий уровень ответственности. И лишь когда программа-минимум на сезон была выполнена – наконец решился. Предварительно посоветовавшись с игроками.

При этом после игры, когда мы выполнили задачу, у меня был очень тяжелый разговор с генеральным директором. Потому что при более чем годовой задолженности руководители, что называется, перешли в контратаку, стали обвинять нас, что мы плохо играем. Я сказал: «Вы действительно не понимаете, в чем проблема? Покажите хоть одного человека, который будет хорошо работать в условиях, когда перед ним год, год (!) не выполняют обязательства».