— Все верно, человек, — демон наступил на саркофаг и Алекс, наконец, почувствовал всю палитру ощущений. Он закричал от такой боли, что еще никогда прежде не испытывал. — Скажу Балтаилу, что ты умер во время взрыва.

Демон занес свои когти.

Алекс увидел в их отблеске свое отражение и, не успев подумать о том, что его план, все же, оказался не идеален, уже ждал последней вспышки боли.

Но нет.

— Не так… быстро…

Держась за окровавленный бок, вся в порезах, со всклоченными волосами, из-под полуразрушенной лестницы вышла О’Хара. Вокруг её левой руки пылало синее свечение.

Из грязной воды выстреливали жгуты ожившей влаги. Чистые, как слеза младенца, они окутывали демона. Спутывали его почти так же прочно, как недавно — цепи, созданные Алексом.

Чистая природная стихия. Магия, сравнимая по силе и древности с Хаосом и Порядком.

— Дите Дану, — демон, потеряв всякий интерес, к Алексу, развернулся и направился к капитану. Он шел медленно. С каждым шагом ему приходилось срывать с себя водяные лианы, которые пожирали его плоть. Но там восстанавливалась быстрее, чем её уничтожала магия фейри. — За сотни веков я успел забыть, как сладка ваша кровь и магия. Пожалуй, перед отбытием, я порадую себя твоей смертью.

О’Хара отняла руку от раны. Кровь полилась ровным потоком — как из разбитой бутылки вина. Используя обе руки, фейри удвоила количество водяных лиан, но, раненная, уставшая и измотанная, она не могла ничего противопоставить демону.

Демону, который даже своей магии еще не использовал.

Лишь чистое физическое превосходство.

Если бы, хоть на мгновение, эта тварь восприняла их всерьез…

— Когда я вернусь сюда, первым делом устрою пир на вашей земле, — демон облизнулся.

Разорвав очередные водяные лианы, он навис над О’Харой. Он схватил её за шею основанием своих пальцев и легко оторвал от земли.

Распахнув пасть, он высунул язык и провел им по лицу девушки. Он действительно воспринимал её исключительно, как пищу.

Алекс смотрел прямо перед собой.

Там демон собирался пожрать ненавистное ему отродье богини Дану. Одну из тех, кто… кто…

— Проклятье… завтра я об этом уже пожалею… — подумал Дум.

Он с трудом произнес:

— Эй, придурок!

Демон, услышав родную речь, обернулся.

Он увидел, как в воде барахтался странный маг, к которому питал необычный интерес лорд Балтаил. Вместо правой ноги у паренька забавно дергалась окровавленная культя. А еще в руке он держал то, что называлось «пистолетом».

— Уилсон Младший в деле, сука, — сквозь боль и туман процедил Алекс.

С грохотом пуля покинула ствол. Перед ней, пробивая крышу и поднимаясь до самого неба, возникло торнадо из огня хаоса, но слишком медленно, чтобы разрушить адамантиевую начинку.

Она прошла через него, как сквозь молоко, а затем ударила прямо в грудь опешившему демону.

— Два-ноль в мою пользу, — процедил Алекс.

Демон, отпустив О’Хару, посмотрел себе на грудь. Там, вокруг раны, постепенно разлагалась плоть и в ране виднелось треснувшая белая кость, немного напоминающая драгоценный камень.

Тварь взревела и потянулась в сторону Алекса, но уже через мгновение лопнула взрывом горячей плазмы.

Алекс, рухнув в воду, протянул:

— А ведь неплохая фраза… надо будет Грибовскому рассказ…

Сорок дней спустя

В кабинете Чон Сука все выглядело так же, как и всегда.

Шкафы с книгами, на полках которых виднелись не только разнообразные манускрипты и гримории, но и какие-то статуэтки разных народностей и эпох.

По стенам висели маски племен Африки, Южной Америки и Австралии с Океанией. Было даже несколько образцов оружия данных народностей.

Сам стол, вырезанный из цельного дуба, занимал большую часть не такого уж и крупного офиса. Со вполне удобными креслами как для посетителей, так и для самого майора.

Позади Чон-Сука висела довольно большая плазма, на которой в данной момент застыло лого-герб Гвардии. А еще, по правую руку, высился вполне себе хрестоматийный, стальной, с магическим обвесом, сейф.

На столе, кроме пары папок, клавиатуры мышки и монитора, тоже больше ничего не лежало.

Вот только одет на этот раз полковник был в больничный халат, а его правая рука покоилась в гипсе на перевязи.

А еще окно, занимавшее всю восточную стену, больше не показывало вида Маэрс-сити. Только раздражающую белую рябь.

— Техники обещали починить к концу недели, — прокомментировала ситуацию О’Хара.

— Они так говорят уже третью неделю, — отмахнулся полковник.

Какое-то время они сидели в тишине.

Затем Азиат спросил:

— Что думаешь?

— Все записи с тюремных камер уничтожены, — начала отчет капитан и протянула полковнику увесистую папку. — Все, с кем контактировал профессор во время отбывания срока, не могут сказать ничего конкретного. Кроме как на кухне и во время общих построений, его никто нигде не видел.

Полковник открыл папку и начал листать вложенные в неё файлы. Он никогда не доверял цифровым копиям и события прошлого месяца наглядно продемонстрировали всем сомневающимся плюсы этой паранойи.

— Сокамерник?

— По нашим сведениям, он тесно связан с Синдикатом.

— Эти сведения мы получили еще несколько лет назад, капитан. Что-то более свежее из вашего недавнего расследования?

— За сорок дней я не смогла найти ни его имени, ни причины отсидки, ни, тем более, повода для освобождения. Охрана была подкуплена. Записи архивов постигла та же участь, что и камеры.

— И это лучшая тюрьмы планеты… — полковник отложил папку и устало помассировал переносицу.

По старой привычке он повернулся к окну, а затем недовольно отвернулся.

Чертовы техники!

Ну да, ладно, их штаб довольно плотно потрепали, но прошло уже больше месяца! Военные базы в более сжатые сроки ставятся, чем их штаб приводят в порядок и обновляют клятую систему безопасности.

— Ты уверена, что он знал, что столкнется с демоном такого уровня?

— Я видела печати Соломона на его руках своими глазами, полковник. Каждая из них требует редких материалов и очень большого времени для нанесения. Самостоятельно их вытатуировать невозможно. Даже малейшая ошибка в линиях и структуре сделает их не более, чем простыми рисунками.

— Значит, делал сокамерник?

— Больше некому, — отчеканила О’Хара.