Шрифт:
Интервал:
Закладка:
18 (6) мая 1899 г., в День рождения императора всероссийского Николая II, по его инициативе в Гааге открылась первая международная мирная конференция, задачей которой стал не делёж мира в результате очередной войны, ради чего собирались обычно великие державы, а разработка правил для войн грядущих. Подлинно всемирным этот процесс стал в 1907 г., когда на второй Гаагской конференции были приняты конвенции о нормах ведения войны, мирных переговоров и международного посредничества. Но что ещё важнее – именно Гаагские конвенции заложили основу международного мира. Ни Лига Наций в 1919 г., ни ООН в 1945 г. не могли бы состояться без договорённостей в Гааге, достижение которых навсегда останется заслугой и гордостью России.
Участники Гаагской мирной конференции ещё не знают о предстоящих двух мировых войнах
Чингисхан сравнивал города с землёй, Тимур складывал пирамиды из черепов их жителей, а ацтеки приносили всех пленных в жертву богам. Впервые о законах ведения войны задумались древние индийцы (об этом пишут Законы Ману), а принятие христианства в Европе породило неписаные рыцарские обычаи, ставшие первым международным гуманитарным правом. Однако по отношению к еретикам, мусульманам и вероотступникам нормы рыцарства не применялись. Теперь же в разработке и подписании конвенций приняли участие 44 страны – практически все суверенные государства мира, включая Уругвай, Персию и Сиам, а оставшимся за кадром было предложено присоединиться. Конвенции стали первыми в истории человечества универсальными законами.
Статья 1 раздела 1 Конвенции № 1 сама по себе была исторической, потому что впервые узаконивала отказ от войн как средства внешней политики:
«С целью предупредить, по возможности, обращение к силе в отношениях между государствами, Договаривающиеся державы соглашаются прилагать все свои усилия к тому, чтобы обеспечить мирное решение международных несогласий».
С этой целью были детально разработаны правила посредничества в спорах между государствами, порядок совместных комиссий по урегулированию, а также создание международного третейского суда (король Иржи Подебрад (см. Документ № 42) бешено аплодирует). Если же споры не приведут к приемлемому решению, вступали в силу последующие Конвенции, в которых детально описывалось, как объявлять войну («военные действия не должны начинаться без предварительного и недвусмысленного предупреждения»), вести военные действия на территории противника, какие средства смертоубийства допустимы на суше, на море и в воздухе и какие строго запрещены.
В частности, в сухопутной войне запрещалось бомбардировать неукреплённые города, уничтожать мирное население и любую его собственность, убивать сдающихся в плен и объявлять, «что никому не будет дано пощады». Были письменно закреплены старинные нормы о парламентёрах, перемириях и капитуляциях, которые ранее действовали только «по понятиям». Из оружия запрещалось использовать яды, отравленные и разрывные пули. Особый раздел Конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны» касался пленных, которые теоретически могли теперь наслаждаться человеческим обращением, безнаказанно сбегать из плена или же оставаться в нём, получая зарплату, как на родине:
«Военнопленные офицеры получают оклад, на который имеют право офицеры того же ранга страны, где они задержаны, под условием возмещения такового расхода их Правительством… Военнопленные, удачно совершившие побег и вновь взятые в плен, не подлежат никакому взысканию за свой прежний побег».
Сразу несколько конвенций было посвящено морскому праву во время войны. Так, при начале военных действий торговые суда противника запрещено было задерживать в портах, они имели право свободно выйти в море. Контактные морские мины – настоящий ужас начала XX в. – разрешено было устанавливать только на якорях, чтобы они не уплыли и не подорвали ненароком какой-нибудь гражданский «Титаник».
Наконец, отдельная Декларация – последний из Гаагских документов 1907 г. – отражала грядущий прогресс в области авиации и беспокойство, которое по этому поводу испытывали и правительства, и население:
«Договаривающиеся державы соглашаются воспретить, на время до конца Третьей конференции мира, метание снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров или при помощи иных подобных новых способов».
Это соглашение, разумеется, будет забыто первым. С воздушных шаров снаряды метать, конечно, перестали, но бомбардировочная авиация станет одним из самых важных родов войск в предстоящих войнах.
К сожалению, Гаагские конвенции не смогут предотвратить ни Первой, ни Второй мировых войн. Всеобщая бойня разразится уже через четыре года после вступления конвенций в силу (1910 г.) – правда, Первая мировая будет объявлена по всем правилам. Третья мирная конференция, запланированная на 1915 г., так никогда и не состоится. В межвоенный период, правда, удастся принять Женевскую конвенцию «Об обращении с военнопленными», но она станет лишь попыткой обуздать беспредел предстоящего мирового конфликта. Во время Первой мировой Германская империя нарушит множество положений Гаагских конвенций (Антанта не будет отставать), а зверства Третьего Рейха во Второй мировой не оставят от них ни одной целой страницы – все принципы гуманитарного права будут сожжены нацистами в газовых печах концлагерей и пожарах русских деревень.
И тем не менее Гаагские конвенции сыграют в истории XX в. огромную роль. Без них человечество потеряло бы ещё миллионы жизней – в бою, в плену, в оккупации. Разрывные пули больше не разорвутся на поле боя. Международный красный крест будет допущен в лагеря военнопленных и спасёт множество людей, а отравляющими газами перестанут начинять снаряды. А после войны мир больше не сможет жить без универсальных законов и международного гуманитарного права. И хотя даже в наши дни войн на планете не стало меньше, чем в XIX в. (просто их давно уже никто официально не объявляет), всё же институты ООН, Международный суд и другие наднациональные организации, созданные на принципах Гааги, берегут наш хрупкий мир от беззакония. А значит, есть надежда, что мечта миролюбивого императора Николая Романова будет наконец достигнута.
• программа социалистической революции в России
• триггер для социальных преобразований на Западе
Статья Ленина в газете «Правда» от 7 апреля 1917 года начиналась так:
«Приехав только 3 апреля ночью в Петроград, я мог, конечно, лишь от своего имени и с оговорками относительно недостаточной подготовленности выступить на собрании 4 апреля с докладом о задачах революционного пролетариата. Единственное, что я мог сделать для облегчения работы себе, – и добросовестным оппонентам, – было изготовление письменных тезисов. Я прочёл их и передал их текст тов. Церетели».
