Ночью, когда отец закрывал кафе, на него напали. Кто-то вдруг выскочил у него из-за спины с куском железной трубы и стал его бить. Если бы не машина гражданского патруля, которая проехала там через полчаса и обнаружила его лежащим в луже крови, его уже не было бы в живых. Ему сломали позвоночник в двух местах, разбили лицо и проломили череп. Конечности остались парализованы, мозг пострадал.

– С ним нельзя ни о чем говорить, – сказал мне Барух. – Иногда он плачет, когда я показываю ему фотографии внуков. Иногда издает звуки – вроде рева. И все. Видимо, он понимает, что произошло, но не может ничего сказать. Лежит в кровати у окна и смотрит туда.

Этот мерзавец вернулся месяц спустя и снова предложил свои услуги. Сказал, что, если бы он был в тот момент в районе, этого бы не произошло. Что в последнее время там случаются всякие нехорошие вещи. Да, сказал Барух, он упомянул и то, что произошло с его отцом. Говорил о случайном насилии, от которого мы все страдаем.

– Так что теперь мы платим дважды, – сказал Барух. – И за уход за отцом, и за «крышу». Он держит нас на коротком поводке. Ему все платят. Цветочный магазин, шаверма, пиццерия. Но нас он схватил крепче всех. Он заставляет меня обмениваться с ним всякий раз, когда захочет. Его в этом районе никто не видел, он приходит ко всем в моем обличье. Когда мы обмениваемся, я оказываюсь черт знает где – например, в пустыне. В первые разы к рулю машины, в которой я сидел, была приклеена записка: «Не передвигай меня», потом он и это не морочился делать. Я сидел в его машине, ждал, а он – он ходил в моем теле, проверял, как идут дела, удостоверялся, что все в порядке. Я сожалею о том, что тут только что произошло. Мы все у него под сапогом.

– А как насчет полиции? – спросил я.

– У меня нет его имени, ничего нет. На кого мне жаловаться? И я боюсь, что здесь, в районе, у него есть и другие люди. Пока полиция разберется, меня найдут где-нибудь в переулке с раскроенным черепом.

– Я хочу найти его, – сказал я. – У вас тут есть кто-нибудь, кто разбирается в браслетах?

Его звали Карлос.

Барух рассказал, что, по слухам, у него когда-то была небольшая мастерская по взлому браслетов. Лучшая среди подобных. Они возились с браслетами на задворках какой-то парикмахерской в промзоне. Три раза их пытались накрыть легавые, но ни разу ничего не нашли. Но все знали. Наконец то, чего не взяли легавые, забрал пожар. Закоротило генератор ресторана поблизости, и начался пожар, который уничтожил мастерскую. Все пропало к чертям. Карлос ушел из профессии и с тех пор живет в бедности в маленькой однокомнатной квартире, почти все время сидит за столиком перед лотерейным киоском или учит Тору за пюпитром, который завел себе в синагоге недалеко от дома. Если есть кто-нибудь, кто может анонимно выудить информацию из браслета, то это он, сказал Барух.

Поначалу Карлос не хотел с нами говорить. Сказал, что из дела уже вышел, что, в сущности, никогда в этом деле и не был, что этим заниматься опасно и чтобы мы оставили его в покое. Но когда мы пообещали пожертвовать большую сумму денег на благотворительность и несколько раз объяснили цель нашего прихода, он согласился. По-моему, просто соскучился. Стосковался по лучшим дням.

Он подошел к большому шкафу, который стоял у него в углу комнаты, открыл его – и выяснилось, что там у него стол с монитором и кучей из десятков браслетов.

Карлос взял браслет Баруха, умело вскрыл его, присоединил к нему черный провод, который спускался по внутренней дверке шкафа. После этого он что-то набирал на компьютере и присвистывал, глядя на ряд цифр, который бежал по экрану монитора.

– Записывайте, – сказал он и продиктовал нам число.

В конце концов мерзавец ошибся вот в чем: он не учел, что у Баруха обычный браслет. В нем сохранялись данные обо всех обменах – и это позволило нам довольно легко вычислить человека, который находился по другую сторону. Я узнал это имя, когда Карлос нашел его в базе данных МВД, куда у него все еще был доступ, и прочел нам.

Это был один из шестерок, которые присутствовали на суде, когда папа там выступал свидетелем. Видимо, после того, как папу они убрали, в качестве вознаграждения он получил право контролировать весь район. Он, может, и трехгрошовый преступник, как называл его отец Баруха, но, как видно, иногда трех грошей бывает достаточно.

– Я могу сказать, где он сейчас находится, – сказал мне Карлос, и глаза его заблестели. – Вы сможете сказать ему все, что хотите, прямо в лицо, господин…

– Арбель, – сказал я, впервые за многие годы позволив себе назвать свою настоящую фамилию.

– Арбель? – повторил Карлос. – Я знал одного Арбеля. Дани. Он работал у меня в мастерской.

– Дан Арбель? – изумился я.

– Вы знакомы?

– Мы… мы родственники.

– Такой одаренный взломщик браслетов, вот что я могу сказать. Он мог бы стать одним из главных мастеров по этой части. Но бросил. Поступил умно. Вообще умный парень. За год до пожара он все бросил и ушел в курьеры. Сейчас он работает совершенно законно. Как-то раз зашел, показал мне свои документы. Все у него есть. Даже справка об отсутствии судимости. Очень преуспевает. Зарабатывает кучу денег, больше, чем на взломе браслетов.

– Вы… Вы знаете, где он сейчас живет?

– Кажется, у меня это где-то записано, – ответил Карлос. – Очень симпатичный. На каждый день рождения присылает мне торт, звонит перед Новым годом. Напоминает, как быстро я старею. Вы ищете тех, с кем давно не общались, что ли?

– Да, – пробормотал я. – Кажется, так…

– Так что вы сделали, когда узнали, где он живет? – спросил меня Стоун.

– Несколько дней следил за ним издалека, – ответил я.

– Зачем?

– Из-за его документов. Я поговорил с ним, сделал вид, что хочу отправить посылку. Он прислал мне по мейлу сканы всех своих удостоверений и справок. Часть из них невозможно получить без личного кода. Моего собственного. Понимаете, о чем я?

Тогда, в той маленькой квартирке, могла начаться моя операция мести, но я не стал этого делать.

Карлос настаивал, что может установить, где в определенный момент находился браслет – с точностью до пятидесяти метров. Но мне нужно было не это. Мы задели его за живое, пробудили в нем страсть, и он горел желанием помочь нам. Когда он понял, что косвенно помогает и Дану Арбелю, ведь он действует против того, кто убил его отца, то распалился еще больше.

Однако местоположение браслета я узнавать не стал. Мы с Барухом поговорили несколько секунд в сторонке и снова обратились к Карлосу, на сей раз с новым предложением.

Он с улыбкой кивнул и принялся за работу. Через несколько часов закончил, и когда мы попытались заплатить ему, он вежливо отказался. Попросил, чтобы мы, как и обещали, пожертвовали эти деньги на благотворительность и продолжали хранить его тайну. Мы пожали ему руку и ушли.

Я и дальше общался с соседями и расспрашивал их о Дане Арбеле.