– Успокойтесь, – довольно холодно произнес Адам. – Никто вас не обвиняет. Просто возьмите себя в руки и попытайтесь рассказать нам, что произошло.

Лоррейн чувствовала разочарование Адама. То, что сотрудница отдела опеки правильно или ошибочно посоветовала Карле сохранить ребенка, не имело большого значения. Эта информация не дала той зацепки, на которую он надеялся, и не помогла найти какую-либо связь с делом Салли-Энн.

Клаудия с жадностью глотнула воздух ртом. Лоррейн сомневалась, что стоит продолжать добиваться от Клаудии ответов, ведь, учитывая сложившиеся обстоятельства, это вряд ли пошло бы той на пользу. Инспектор наблюдала, как и без того хмурое выражение лица женщины становилось все мрачнее, пока в ее памяти воскресали те события.

– Примерно шесть-семь месяцев назад у Карлы была назначена встреча с Тиной, но Тина заболела, и я встречалась с Карлой вместо нее. Ходила к Карле домой.

– Продолжайте, – поторопила Лоррейн. Она умирала с голоду и уже ощущала, как урчит живот под зимним пальто. Ей хотелось вернуться домой, к Стелле.

– На тот момент мы с ней довольно давно не виделись. На протяжении многих лет мы то определяли ее в приемную семью, то возвращали родным. На тот момент она как раз только что узнала о своей беременности. Моя задача заключалась в том, чтобы оценить ее психическое состояние, условия жизни, степень наркотической зависимости и все в таком духе. Это позволило бы нам принять решение по поводу ее ребенка. Карла призналась мне, что действительно пыталась излечиться от зависимости, но это оказалось необычайно трудно. Она ведь еще и пила. В жизни Карлы все шло наперекосяк. Кроме… – Клаудия подняла глаза на Лоррейн, и женщины мгновенно поняли друг друга.

– …кроме ребенка, – закончила Лоррейн.

Клаудия кивнула:

– Я видела проблеск надежды, когда Карла говорила об этом. Она показала мне крошечные розовые пинетки, которые купила в магазине. – И Клаудия то ли вздохнула, то ли слабо рассмеялась. – Она сказала, что купила в тот день только десять сигарет вместо обычных двадцати, так что могла потратиться на эти пинетки. Я видела, как в Карле что-то изменилось, стоило ей заговорить о ребенке, и именно поэтому была по-настоящему шокирована, когда она заявила, что собирается избавиться от малыша. Она ведь объясняла, что просто хочет, чтобы кто-нибудь любил ее. Это меня по-настоящему тронуло.

Это тронуло и Лоррейн. Она сглотнула вставший в горле комок, старательно избегая смотреть на Адама и вспоминая недавний разговор с Грейс.

– И вы стали обсуждать с ней вопрос сохранения беременности.

– Да, – без утайки выпалила Клаудия. – Но, клянусь, я ничего не знала о ее медицинских противопоказаниях. Карла никогда не упоминала, что с ней что-то не так. В противном случае я настояла бы на том, чтобы она снова показалась врачу. Как бы там ни было, я не советовала ей оставить себе ребенка. Это было бы неправильно, учитывая все обстоятельства и ее наркоманию. Она едва была способна заботиться о себе, не говоря уже о другой жизни. Вероятнее всего, мне пришлось бы забрать у нее ребенка, как только он появился бы на свет.

Адам делал какие-то пометки, но Лоррейн просто слушала, размышляя о бедной Карле и ее погибшем ребенке.

– Но вам ведь было известно о давних проблемах Карлы с наркотиками. Разве вы не предполагали, что у нее могло быть несколько осложнений, обусловленных этой зависимостью? – спросил Адам.

На лице Клаудии мгновенно отразились боль и потрясение, как и ожидала Лоррейн. Она сердито сверкнула глазами в сторону мужа, упрекая того в бесчувственности, но Адам не отреагировал.

– В моей работе, детектив, предполагать что-либо небезопасно. Я – не врач, а в ее личном деле ничего о состоянии здоровья не значилось. Там просто указывалось, что она была записана на аборт. Если бы она не довела дело до конца, моя работа состояла бы в том, чтобы защитить ее будущего ребенка. Мысль о том, что беременность практически убьет ее, никогда не приходила мне в голову. Я видела перед собой доведенную до отчаяния молодую женщину с проблеском надежды в глазах. Я хотела, чтобы она рассмотрела все имеющиеся варианты, в том числе и сохранение ребенка.

Клаудия встала и потянула спину. Лицо беременной исказилось мукой.

– Карла обещала мне, что бросит наркотики, пройдет курс реабилитации, перестанет пить и даже сведет к минимуму курение. Еще она обещала не видеться с дурной компанией, и мы даже потратили какое-то время на уборку ее квартиры. Этого не было в заключении по делу, но я увидела такой оптимизм, такие перспективы, такой прекрасный личностный рост, что, признаюсь, большая часть меня захотела, чтобы Карла отменила аборт. Неужели это так неправильно?

– Нет, – почти сразу согласилась Лоррейн. – Это можно понять.

– А что вы думаете по поводу абортов, миссис Морган-Браун? – полюбопытствовал Адам. – Простите, если в данных обстоятельствах мой вопрос звучит бестактно.

– Я не возражаю против этой темы, – задумчиво произнесла Клаудия, и ее ладони легли поверх будущего ребенка. Лоррейн готова была поклясться, что за последние пару дней живот заметно увеличился. – Беременность имеет для меня огромное значение. Я всегда мечтала стать матерью. – Улыбка сбежала с лица Клаудии. – Дело в том, что я и представить себе не могла, какую печаль это может принести. Но вот я и сама мама. У меня два пасынка и скоро появится дочка.

– Печаль? – удивленно переспросила Лоррейн.

– К несчастью, это не первая моя беременность. Мы с моим предыдущим спутником жизни много раз пытались завести ребенка, и…

– Мы понимаем, голубушка. Не стоит уточнять. – Лоррейн уже жалела, что спросила об этом.

– Нет, это важно. У меня было много выкидышей, рождались мертвые дети. Неизвестно почему. Так что эта беременность невероятно ценна для меня. Когда я слышу об абортах, пытаюсь не судить категорично, но в случае с Карлой все было иначе. Я почему-то чувствовала, что ей действительно стоит родить этого ребенка, даже несмотря на угрозу того, что его отберут. – Клаудия медленно взглянула в глаза каждому детективу, давая им время осознать то, что она сказала. – Вы ведь не думаете, что мои личные чувства каким-то образом повлияли на решение Карлы, не так ли? – В голосе Клаудии вдруг послышались тревога и ясное осознание своей вины.

– Вы просто пытались помочь ей, – с пониманием произнесла Лоррейн.

Клаудия глубокомысленно кивнула. Она снова уселась, все еще явно взбудораженная, и принялась нервно грызть ноготь.

– Есть кое-что еще, что может как-то относиться к делу. – Клаудия опять поднялась с места и принялась расхаживать из угла в угол. – О, но я не знаю… Может быть, тут и говорить не о чем, и Джеймс наверняка сказал бы, что я слишком подозрительна.

– Эти «может быть, тут и говорить не о чем» часто больше всего и помогают, – заметила Лоррейн.

– Что ж, тогда ладно, но это строго между нами, идет?

– Смотря по ситуации, – быстро ответил Адам.