— Ты озадачен… — улыбнулась девушка. — Моя просьба разгневалатебя, мой господин?

— Ты любишь меня, Зейнаб? — вдруг спросил калиф. Онапризадумалась, а потом ответила:

— Если говорить абсолютно честно, я не знаю, мой господин…Было время, когда я думала, что полюбила одного.., одного человека, но чувствомое к тебе совершенно иное… И все же подумай: разве я умоляла бы тебя подаритьмне дитя, если бы не испытывала к тебе нежности? — Она смущенно улыбнулась изолотоволосая ее головка легла на его плечо. — Ведь я не бессердечна…

Руки его сомкнулись вокруг стана девушки. Губы прильнули кмягким волосам:

— Я люблю тебя с той самой минуты, как ты вышла из носилок вЗале Калифата… Она нежно рассмеялась:

— Тогда ты возжелал меня… Калиф улыбнулся.

— Это правда, — признался он. — Но я также полюбил тебя. Нетак, как люблю сейчас, моя Зейнаб, но вправду полюбил…

И глаза его были правдивы…Да, он любит ее, или искреннесчитает, что любит. Да и она к нему далеко не равнодушна… Она прерывистовздохнула, когда сильные руки принялись ласкать ее тело. Все остальноепостепенно утрачивало свое значение…

Ладони калифа заскользили по ее груди.

— Твои груди словно два граната: спелые и полные сладкогосока… — прошептал он ей на ушко. Пальцы касались чувствительных сосков. — Асоски у тебя словно те маленькие вишенки, что ранней весной привозят вАль-Андалус из Прованса…

Руки Зейнаб обвили шею калифа, она с радостью отдавала юноесвое тело его нежным ласкам. Он притянул ее к себе за тонкую талию — таккрепко, как только мог. Она снова положила головку на его плечо, а его горячиегубы ласкали ее шею и ушко. Он слегка прикусил мочку, а потом кончик языкаощупал всю раковинку… Рука стиснула грудь. Грациозно изгибаясь в его объятиях иприжимаясь к нему еще крепче, она ощутила его возбужденную плоть, упершуюся ейв живот. Сильные руки сомкнулись на ее бедрах. Деликатно высвободившись, она заруку подвела калифа к просторной кушетке и ласково опрокинула его на спину.

Сама же она опустилась На колени у ложа и принялась ласкатьгосподина. Он прерывисто вздохнул, тая от прикосновений этих нежных ручек.Вскоре Зейнаб скользнула в его объятия. Склонившись над ним, она покрываланежнейшими легкими поцелуями все его тело. Золотой водопад волос скрыл телокалифа, словно шелковая занавеска — нежная ласка легких волос заставила еговздрогнуть. Под прикрытием этого дивного покрова губки Зейнаб сомкнулись вокругвозбужденной плоти. Она сдавила губами головку — владыка вздрогнул отнаслаждения. Тогда она забрала член глубже в рот и принялась сосать его, покане ощутила на языке вкус первой капли любовного сока…

А пока она безумствовала над ним, калиф рукой нащупал еепухленький венерин холмик. Пальцы проникли меж нежных губок, ища потаеннуюжемчужину — и вот он уже нащупал ее… Какое-то время он поддразнивал ее, а когдадевушка тихонечко всхлипнула, не прекращая водить язычком вокруг рубиновойголовки его члена, калиф ввел два пальца в ее горячие недра и принялся двигатьими там взад и вперед, пока плоть ее не стала сочиться…

Зейнаб нежно высвободилась и оседлала любовника, вобрав всебя его возбужденную плоть одним грациозным движением. Его руки легли ей нагрудь. Закрыв глаза, она выгнулась, наслаждаясь ощущением трепетной плоти всвоем теле. Некоторое время она ритмично двигалась, но потом он опрокинул ее наложе, широко раздвинул ее ноги и снова вошел в нее…

…Как это сладко, лениво думала она, всецело отдаваясьбешеному ритму его мощных движений. Она вся трепетала — и вот достигла вершины,потом еще раз, и еще… С криком она вонзала ногти в его плечи, скользя ладонямипо его напряженной спине. Она задыхалась, ощущая, как член словно взбухает вней, а затем выстреливает в ее жадно-ждущее лоно струю плодородного семени. Иона расслабилась — волна наслаждения захлестнула ее с головой…

А после они, счастливые, лежали навзничь, утолив на времяволчий голод. Над ними невидимый фонтан продолжал извергать хрустальные струи,сладко пела ночная птица, призывая невидимого друга, а луна заливала колдовскимсвоим светом их горячие тела…

***

— Она в тягости… — мрачно сообщила Захра своей подругеТаруб. Красивое лицо ее было искажено от волнения. Она практически не спала вотуже несколько дней.

— Ох, да прекрати ты, наконец! — резко бросила Таруб. — Унашего господина Абд-аль-Рахмана уже восемнадцать детей! Это будет простодевятнадцатый…

— А вдруг родится сын? — в голосе Захры слышалось отчаяние.— Что, если эта.., если она убедит владыку сделать своего ублюдка наследникомвместо Хакама?

Таруб ушам своим не верила. Захра всегда была разумной,более того, мудрой и практичной. Сейчас же она вела себя как безумная. Да ивыглядела таковой…

— Захра! Захра! Возьми же себя в руки! — взмолилась Таруб. —Владыка никогда не откажет Хакаму в праве наследования! Он любит его большевсех остальных детей! Калиф ведь уже немолод… Ну рассуди сама, Хакам ужевзрослый, а это дитя еще и не родилось! Соверши владыка такое, он поставил быпод угрозу будущее всего калифата! И потом, вдруг у Зейнаб родится девочка?

— Об этом я не подумала… — голос Захры звучал безжизненно.

— Она вся светится от счастья, — доверительно сообщилаподруге Таруб.

— Так ты была у нее? — изумилась Захра. «С какой это статиТаруб потащилась к ней, к этой?.. Что — Зейнаб подыскивает себе влиятельнуюподругу и покровительницу? Ах, так вот оно что! Таруб втайне лелеялачестолюбивые планы в отношении своих отпрысков, теперь ее заботит будущеевнуков… Таруб никогда ее не любила… Я одинока», — с горечью подумала Захра.

— Она бы с радостью приняла тебя, согласись ты прийти! —невозмутимо продолжала Таруб, не подозревая о тайных мыслях подруги. — Ты ведьдаже не дала себе труда к ней присмотреться! Ты выдумываешь для себя всякиестрашные сказки: Зейнаб, мол, ужасная злодейка, чудовище… Она не такова,поверь! Она простая девушка, которая хочет мужской любви, хочет родить своемугосподину дитя… Она мне положительно нравится.

— Она тебе нравится? — Захра пришла в смятение, заметалась,но тотчас же ее ослепил гнев:

— Так она тебе нравится! Это не Зейнаб простушка, а ты,Таруб! Она обвела тебя вокруг пальца — да полно, ты еще раньше выжила из ума!Ты дура! Просто тупая толстуха, мозги которой заплыли жиром!

Глаза Таруб тотчас же наполнились слезами:

— Что я тебе сделала? Почему ты так жестока со мною, Захра?Ведь я всегда была твоей подругой! Была тебе предана, стояла за тебя горой всеэти годы, проглатывала твои оскорбления, все прощала тебе, да еще и улаживалатвои отношения со всеми, кого ты обижала! А Зейнаб не подавала тебе никакогоповода невзлюбить ее! Ты же ее совсем не знаешь, и твои идиотские подозрениябезосновательны! Да, она мне нравится! Нравится! А ты… Если бы ты любилаАбд-аль-Рахмана по-настоящему, ты радовалась бы этой его новой любви, а тебязаботит лишь твое собственное положение. Ах, в твою честь назван целый город!Ах, твой сын — законный наследник владыки! Да ты вовсе не любишь калифа! И, какя теперь понимаю, не любила ни единого дня! Ты трясешься за своепривилегированное положение, боишься, что Зейнаб займет твое место. И отныне яот всей души этого желаю!