Кивок на Арисана Диона получился пренебрежительным и насмешливым. Ларош пожал плечами.

– Мама утверждает, что да. И я склонен ей верить.

– А зачем тогда было врать? – искренне удивилась Алаис.

Видимо, Ларошу так надоело держать все в себе, что с ним приключился «злодейский синдром». Когда человека тянет поделиться самым сокровенным с теми, кто поймет.

И помрет.

– Мать мне рассказывала, что отец любил ее. Когда она забеременела, они поняли, что надо расставаться. Иначе ее убьют или плод вытравят… Отец дал ей денег, а потом они вместе устроили скандал.

– И она ушла в неизвестность. Как романтично.

Судя по тону магистра, романтики там и на грош не было. А вот на Тимаров он посмотрел с осуждением.

– Как это вы так опростоволосились, господа?

«Осьминог» даже смутился.

– Кто же мог подумать…

– Угум, на мировое господство замахиваемся, а под носом дерьма не видим, – прокомментировал Мирт. Получилось очень по-хамски, но доходчиво.

Тимар вспыхнул, но ответить ему не дала Алаис. Она пристально разглядывала Лароша.

– Глаза у вас не синие. В чертах лица сходство есть, а вот глаза… нет, не то. Понятно, почему никто ничего не замечал. Вы в мать пошли?

– Надо полагать, у Диона тщательно подобрали и мать, и отца. Вот и получили… линию, – Луис размышлял вслух. – Итак, в Дарю тоже есть королевская кровь, но ее мало, слишком мало…

– Для управления Ирионом – мало. Но ему ведь не это нужно, верно?

Из еще одного потайного хода вылезал белый от ярости Массимо Ольрат. И за ним так же вылезали арбалетчики. Оглядывались, брали оружие наизготовку, прицеливались в противников, сразу определив их…

Алаис задумалась, что надо бы и правда падать да ползти куда подальше.

По теории вероятности, чем больше оружия в зале, тем быстрее и хуже его применят. И по той же теории, первыми погибнут те, кому не надо. Например, они с Луисом. Или Мирт с Атреем.

Остальных ей особо жалко не было, разве что Массимо…

А Тимара он зачем сюда притащил? Незаконного?

Ох, епрст!

Зачем она кринолин надела? Надо было кольчугу!

Дарю с удивлением поглядел на конкурента.

– А ты откуда взялся?

– Ты думал, я сбежал?

Так все думали, но вслух никто не признался. А потому Массимо спокойно продолжил:

– Когда Мариль погибла, я заинтересовался ирионопоклонниками. Я о многом расспросил тех, кто умер от моей руки, я говорил с людьми, я искал сведения по библиотекам, спасибо Луису. И я нашел ответ…

– Да неужели?

Ларош смотрел насмешливо.

Луис не отвлекался на ирионопоклонников, он следил за Тимаром. И видел, что герцог тоже постепенно смещается к стене.

У него там… сюрприз?

Наверняка.

Луис сделал еще один шаг к жене.

Если начнется перестрелка, он постарается повалить ее на пол и закрыть собой. Алаис умная и сильная, она выберется из любой передряги, но только если не будет ранена.

И дать жене хотя бы пару минут – его задача.

А Массимо продолжал, забыв обо всем при виде смертельного врага:

– Ваша задача – не подчинить себе Ириона, нет! Вы создавались ради иного, но потом вырвались из-под контроля и стали сами по себе. Идея пережила создателя… Ты не хочешь управлять Ирионом, верно?

– Верно. – Ларош улыбнулся. – Не хочу.

– Тебе достаточно просто выпустить его.

Ответом Массимо была улыбка, в которой уже не осталось почти ничего человеческого.

– Да…

– Вы умрете, – спокойно предупредил Мирт.

– Зато Господин будет свободен. Он восстанет, и мир содрогнется от поступи Его!

– У него нет ног, – уточнила Алаис, отлично помнившая, как Змей рассекал волны. – Он не будет ходить.

Лароша такие мелочи не остановили.

– Он должен восстать!

Женщина пожала плечами.

– Так вызови и предъяви долговую расписку. Раз он должен…

Ларош побледнел.

– Издеваешься, тварь?

– Придержи язык, – прошипел Луис.

– … и …! Через … и …, – внезапно поддержал его Массимо. – Ты мне сегодня, … и …, ответишь, … за смерть Мариль и Романа.

Сила матерного слова была такой, что сбила с настроя даже Дарю.

– Кто это такие?

– Моих близких людей принесли в жертву. Из-за тебя, …! Поэтому ты сегодня сдохнешь.

– Не дождешься, …, – ответил Ларош.

Массимо вскинул арбалет. Ларош повторил его движение.

Десять человек с одной стороны, десять с другой, посредине герцоги… мир определенно сошел с ума, а потому хрупкое равновесие хрупнуло и третий раз.

– Я не помешал?

Эттан Даверт, появившийся в самый подходящий момент, мило улыбался. Одними губами. Глаза оставались желтоватыми, ледяными, тигриными…

– Что вы! – Алаис чуть расслабилась, понимая, что немедленное кровопролитие откладывается, а значит, можно выдохнуть. И на шажок поближе подвинуться к мужу. – Вы очень вовремя, пресветлый, нам как раз представили магистра Ордена Ириона.

По лицу Эттана можно было подумать, что ему предложили какое-то обыденное блюдо на пробу, на званом обеде. Даже бровь не дрогнула.

Подумаешь, магистр!

И видали мы их, и едали, и пытали, и убивали…

– Вот как?

– Да, будьте знакомы. Ларош Дарю, бастард Диона.

– Этот? – Эттан пренебрежительно оглядел рыцаря. – Эта тварь мне знакома, правда, я думал, что он ходит под Шелленом. В Ордене Моря он что делал?

– Прятался, – одним словом разъяснил Луис.

Эттан по-прежнему казался невозмутимым, но сын-то его знал! И видел опасные огни в желтых глазах.

Тигр уже был готов к прыжку. Но когда это кошки нападали, не мучая добычу?

– Хм-м… Это я удачно зашел. Что с коронацией?

– До нее пока не дошли, делим шкуру неубитого медведя, – отрапортовал Мирт.

– Так давайте его убьем, – мило улыбаясь, предложил Эттан. – И наконец займемся делом, не то провозимся здесь до следующего рассвета, а мне некогда. По очереди… магистр, говорите?

– Руки коротки, – оскалился Ларош.

Алаис переглянулась с Луисом.

Сейчас происходила классическая дележка добычи. Просто в этот раз заинтересованные стороны не стали ждать ее получения на руки.