А потом в темноте пещеры зажглись два больших глаза. Ярко-желтые, с вытянутым по горизонтали зрачком… и Макс выдохнул, понимая, что это – испытание.

«Я убил, да.

Я достоин?»

Щупальца медленно коснулись его лица, коготь качнулся рядом с носом, и Макс понял – он может отсюда не выйти. Умрет здесь – умрет и там, его просто посчитают недостойным.

А как будут определять?

Он бастард, но что такое брак для герцогского рода? Ритуал, да и только…

Он может справиться с этой ношей?

Да. Ему будет тяжело, но он справится.

Он не опозорит свой род…

Что из перечисленного оказалось подходящим доводом, Макс так никогда и не узнал. Но щупальца вдруг сжались сильнее. И коготь коснулся щеки, прорывая ставшую вдруг очень тонкой кожу…

* * *

Эттан Даверт был ошарашен только в первый миг. А потом…

Осьминоги, каракатицы, да хоть бы и синий кит! Лично!

Пока корчится на полу Тимар, пока есть шанс добраться до Диона…

Эттан перехватил поудобнее арбалет, который был не отброшен за ненадобностью, а закинут за спину. Мешался, конечно, но лучше так, чем остаться без оружия. Пнул стоящего рядом солдата…

Тавальенец оказался понятливым. Пнул соседа и тоже принялся заряжать оружие.

Луис тоже не стал терять времени. Схватил жену за руку и одним громадным прыжком прорвал оцепление. Ему даже никто не возразил, когда Луис рухнул на колени рядом с Массимо.

– Как же ты так… как же…

Но никому не было до них дела.

Эттан колебался пару минут, не зная, в кого стрелять. И правильно сделал, что не стал спешить. Макс поднимался с пола. Медленно, вытирая кровь из невесть откуда взявшегося пореза на щеке (рассадил об пол?), опираясь сначала на руки, а потом на колени.

У мальчишки все тело ломило, словно его и правда на миг сжал в своих объятиях гигантский осьминог. Но зато – достоин. Признан и одобрен…

Он мечтал об этом столько лет, он шел к своей цели, и вот – сбылась мечта. Чужой кровью, своей кровью… какая разница? Он готов был заплатить и большую цену.

Макс сделал пару шагов, склонился над трупом Тимара…

– Я, герцог Тимар, по праву крови, принимаю род!

Медальон сам скользнул ему в ладонь, за ним – перстень… Никто не посмел ему мешать. А юноша выпрямился во весь свой невеликий рост и поглядел на Диона.

– Моя воля, мое право! Потомкам предателя не место на троне!

– Присоединяюсь! – откликнулся Мирт.

– Поддерживаю, – не смолчал Атрей.

Все взгляды обратились к Алаис и Луису. Мужчина на миг поднял голову, пытаясь осознать, чего от него хотят, но Алаис коснулась его плеча и кивнула головой.

– Согласен, – откликнулся герцог Лаис.

Алаис коварно улыбнулась.

– Я…

Что она хотела сказать, так никто и не узнал. Потому что Дион отнял руку от раны.

На пол потекла кровь потомка предателя…

– Правом рода, кровью Королей… Я требую справедливости!

Алаис вскрикнула, падая на колени.

Свистнул арбалетный болт, но Эттан не попал. Позорно промазал.

И у него были причины.

В зале словно загудела тетива арбалета. Мощно и гулко. Люди попадали на колени, корчась от приступов боли. Кое у кого потекла кровь из ушей и носа… Алаис свалилась ничком, успев только подумать, что все было напрасно…

Ирион пробуждался.

Потомок предателя добился своего, порченая кровь пролилась в коронационном зале. И не просто так – прозвучали слова, которых надо было избежать… почему его никто раньше не прибил? И что теперь будет – неизвестно.

Расхохотался, воздевая вверх руки, Ларош Дарю.

Бросился к безумцу Эттан Даверт, забывая о мести, зазвенел клинком Атрей… в эту секунду враги забыли обо всем, кроме одного желания – добраться до горла предателя. И рвались к нему, ожесточенно, не жалея ни себя, ни других.

Луис им не помогал.

Он стоял на коленях рядом с Массимо и понимал, что все. Пробито легкое, с таким выжить… сложно. Если только его вытащить на поверхность, оказать помощь, сразу же…

Массимо медленно приоткрыл глаза.

Сделать это было так тяжело, словно к векам по жернову привязали. Но он справился.

Над ним маячило в полумраке лицо Луиса. И Алаис неподалеку, с клинком… сейчас, когда Луис не мог сражаться, она отслеживала обстановку. На пару ударов ее хватит…

– Сынок…

Луис медленно взял двумя руками руку Массимо, приложил к своей щеке.

– Будь… счастлив…

Каждое слово давалось Массимо с громадным трудом. Но сказать это надо было, надо…

– Я… помогу. Оттуда…

Голова его запрокинулась.

Присела рядом Маришка, коснулась щеки.

– Дядя, пойдем?

Массимо кивнул, соглашаясь, но пока уходить было рано. Слишком рано…

Над его телом статуей горя застыл Луис Даверт… будь счастлив, мальчик. Просто – будь. А я подожду уходить, пока все не разрешится.

Но никому, кроме Луиса и Алаис, не было дела до старика. Одним больше, одним меньше, тут уже столько крови пролилось, что и незаметно.

По счастью, власть имела только герцогская и королевская кровь. А ее обладатели свое сказали…

– Убить ирионопоклонников!!! – Макс приказывал «осьминогам» так, словно имел на это право. И его послушались!

Непосвященных тут не было…

Теперь все атаковали Дарю с его шайкой.

Ирионопоклонники сопротивлялись как львы. Многое о них можно было сказать, но трусов там не имелось. Атрей получил серьезную колотую рану в бедро, Эттана чудо спасло от смерти, но кровавая полоса пролегла по щеке, по шее…

По счастью, арбалеты им перезарядить не дали. Не то исход был бы намного хуже. Но и сейчас…

Схватка притихла, когда ирионопоклонников осталось всего трое – Ларош и двое его самых сильных вояк, зажатых в угол…

Это как крыса. Можно прибить, но поплатишься болезненным укусом, лучше уж с безопасного расстояния, табуретом, к примеру…

Противники застыли друг напротив друга, переводя дух и оценивая свои силы. Сил было откровенно мало, израненные и уставшие. При Эттане осталась лишь пара человек, не больше, Шеллен был ранен, и Макс оттащил его в угол, где они с Атреем, матерясь, перетягивали друг ругу раны. «Осьминогов» тоже осталось три человека, не больше.

По уму, стоило бы отойти, перегруппироваться и добить ирионопоклонников из арбалетов. Но это дело не на минуту, а времени-то у присутствующих и не было.