все они слились в расплывчатый сгусток в его памяти. Он хотел бы даже запомнить имена, не обращая внимания на некоторые их детали, как он мог это сделать с Грэмом или Эриком в первом семестре, но они никогда не запоминались. Вероятно, это был способ справиться. Эндрю часто возвращался домой из больницы пешком, чтобы дать ярости и печали выветриться из своего организма, и его заплывы по вторникам утром были сердитой попыткой успокоиться. Но в других отношениях, в извращенно жестоком смысле, это было лучшим решением для него. Он никогда не волновался из-за экзаменов, конечно, он учился как сумасшедший, чтобы быть уверенным, что готов как можно лучше, но когда за месяц до экзаменов шестеро детей чахнут и умирают у тебя на глазах, буквально съеживаются, так что кажется, что кровать их проглатывает, это заземлило его и заставило осознать, что действительно важно.

Временами Эндрю казалось, что он практикуется в роли современного отшельника, но на самом деле это было совсем не так. Каждый день он встречался с десятками людей, каждое утро будил Хелену, ходил в Отдел с Мэттом и Малкольмом. Но у всех была одинаковая повседневная жизнь, одинаковое отсутствие общения. Это было очевидно по его ответным звонкам в Эдинбург. Лесли и Джулиан были в одной лодке, и поскольку они так же мало общались, как и Эндрю, они согласились пропустить звонки, так что говорить было особо нечего. Его бабушка всегда была рада поболтать, и хотя каждый еженедельный звонок был вариацией предыдущего: ‘всю неделю усердно училась, бабушка", Эндрю знал, что важно поддерживать с ней связь. Она была связующим звеном с большой семьей. Эндрю и его мать поддерживали очень прерывистую переписку, но угрюмый стервятник его отца бросал тень на каждую страницу. Единственный звонок, на котором было о чем поговорить, и Эндрю было о чем послушать, был его разговор с Мэгги и Тони. На первом звонке в этом семестре Мэгги жаловалась Эндрю на то, что он довел ее до болезни. Кто бы мог подумать, что, сидя голышом на вершине горы высотой 3000 футов в течение 20 или 30 минут, можно простудиться? Это не помешало бы ей сделать это снова, но сначала ей нужно было хорошенько постонать. Но они с Тони долго говорили о снимках. Они создали альбом со съемок со снимками во всех четырех направлениях. Но они были очень рады показать Эндрю набор фотографий ‘художник рисует’. Как только Тони закончил рассказывать о фотографиях на Schiehallion, Мэгги забрала телефон обратно.

“Что ж, тебе будет приятно узнать, что ты довел Стейси до слез”.

Эндрю инстинктивно забеспокоился, но смех Мэгги успокоил его на мгновение.

“Расслабься, это были слезы счастья. Однажды после работы, когда она вернулась из отпуска, я подарил ей два альбома и фотографию в рамке. О, Эндрю, как жаль, что тебя там не было. Она рассматривала фотографии, как будто не могла поверить, что на них изображена именно она. Ей понравился первый альбом, и мы определенно правильно подобрали картинку для обложки. Она визжала от смеха при виде второго альбома, немного покраснела, но увидела в нем юмор. Но Эндрю, фотография в рамке. Это заставило ее расплакаться. Она сказала, что ей всегда было интересно, каково это - быть моделью, но картина превзошла все, о чем она когда-либо мечтала. Будь готова к объятиям, когда вернешься. И когда я увидел ее три дня спустя, она была еще счастливее. Хэмишу абсолютно все нравилось. Они оба хотят повесить фотографию в рамке в доме, но нет такого места, куда они могли бы ее повесить, чтобы дети ее не увидели. Я спросил ее, собирается ли она сделать это снова, и она была почти уверена, что это будет одноразовый раз, но она не была на 100% непреклонна. Я знаю, что ей это понравилось. Ее подруга Элспет тоже подумывает о съемках ”.

По ходу семестра Эндрю получал от них обоих информацию о том, как продвигается бизнес. Как они говорили на Пасху, дело продвигалось медленно, но Стейси и Элспет рассказали всем своим друзьям, и якобы несколько женщин подумывали о съемках. Но пока это были только разговоры. Но звонки с ними обоими были, безусловно, самыми интересными за неделю Эндрю,

Итак, жизнь текла своим чередом. Затем пришло письмо из Министерства обороны, в котором Эндрю просили прийти на собеседование по поводу летней работы. К счастью, это должно было произойти в пятницу, и поэтому 18 мая го 1984 года он сел на ранний поезд в Лондон с несколькими пассажирами. Он дал знать Фрейе, но не остался с ней или Джимом и не повидался с ними во время этого визита. Эндрю проехал на трубке через центр города до Чаринг-Кросс и прошел около 100 ярдов по Уайтхоллу до Старого здания Военного министерства. До того, как появилось Министерство обороны, службы были разделены на Адмиралтейство на западной стороне Уайтхолла и Военное министерство (название правительственного министерства, контролировавшего армию) на восточной стороне. Все они были объединены в Министерство обороны 20 лет назад, но каким-то образом все предыдущие здания все еще использовались. Итак, его интервью должно было состояться в этом пережитке прошлой эпохи. Возможно, в здании были какие-то более декоративные или величественные части, но все, что он увидел, было государственным утилитарным.

Это был первый раз, когда Эндрю осознал влияние правительства на чью-либо жизнь, в данном случае на свою. После подтверждения своей личности его отправили в комнату ожидания, где он обнаружил, что там уже находятся три других кандидата. Когда Эндрю вызвали на собеседование, их было трое в безликой комнате для совещаний, опять же функциональной, и выражения лиц и вид трех интервьюеров немедленно насторожили его. У Эндрю было ощущение скорее допроса, чем интервью. Кроме блокнота и папки с заметками перед каждым из них, в комнате больше ничего не было. Они были хорошо осведомлены о его жизни и могли рассказать о большей ее части, не прибегая к заметкам, лежащим перед ними. И Эндрю не смог придумать эту последнюю часть. Его интервьюерами были миссис Смит, мистер Браун и мистер Джонс. Честно говоря, нет.

Миссис Смит начала с того, что заставила Эндрю рассказать о школе, в том числе об отгуле для лечения рака и его участии в CCF, хотя в то время они не вдавались в подробности по этому поводу. Затем мистер Джонс взял руководство на себя и начал вникать в свои взаимоотношения с армией, начиная с CCF, и здесь он