— Эй, малышня! Вы сеть порвали нашу? — рыжий, прыщавый подросток стоял над нами, уперев руки в бока.

— Ну, мы, и что? — я вскочила с покрывала.

— Просто так получилось…Извините…Я просто… — Петька мямлил, задом отходя к иве.

— Петя! Ну-ка хватит! Ты чуть не утонул из-за этой сетки дурацкой! Вы совсем что ли?! Ставить сети где люди купаются?!! — я разозлилась не на шутку.

— Слышь, мелюзга! Где хотим там и ставим! — к нам подходил ещё один подросток: долговязый и не менее прыщавый, — нормальные люди на том берегу купаются!

— А мы ненормальные! И что ты нам за это сделаешь? — оборачиваюсь, ища поддержки от друга, а тот дрожит как осина у дерева, — уходите по хорошему!

— А то что? Что ты нам сделаешь малявка? Мы тебе ноги вырвем за сеть! Ты знаешь сколько мой дед её плёл?!? — распалялся рыжий.

— Это я тебе сейчас ноги вырву за сестру, — к нам подходил мой брат в компании друзей, с удочками через плечо, — ты попутал что ли? На сестру мою рот раскрыл?!

— Влад, Влад, извини. Мы не знали, что она твоя сестра. Они сеть порвали нам! Сам тогда разбирайся с ними! — долговязый сразу же сменил тон на извиняющийся.

— Ещё раз узнаю или увижу, что вы ставите здесь сети, лично в них как в кокон закручу и за ноги на дерево подвешу. Вам понятно? — брат посмотрел на меня и Петьку, — ребята, домой. Нечего купаться, вода холодная.

Петьку долго упрашивать не надо. Он за секунду утрамбовал наш скарб в сумку, оделся и уже был готов с низкого старта бежать в сторону дома.

— Всем пока! — я попрощалась с ребятами.

— Мы с вами ещё увидимся… — прошипел рыжий, когда я проходила мимо него.

Неудачное утопление Петьки и ссора на речке быстро забылась за играми, но мы всё равно старались держаться от водоёма подальше. Брат не всегда придёт в нужный момент, а те двое имели не особо хорошую славу, поэтому опасаться стоило.

В этот день ничего не предвещало беды. Мы разбирали в сарае богатства из сундука. Старый фотоаппарат, мундштук, пожелтевшие от времени фотографии, лупу и ещё несколько вещей были заботливо отложены в пакет. Этот реквизит отлично подойдёт для игры в детективов. Петька как раз выдал новую идею о пропавших в поезде людей. Нам предстояло начать раскрывать это таинственное и загадочное дело, когда баба Лена окликнула друга:

— Петя! Подь сюды! Помощь твоя нужна!

— Чего, баб? Мы играем!

— Потом поиграешь! Надо банку из под молока снести до Сидоровых!

— Так это же далеко! — Петька как обычно начинал канючить, — а у нас такое дело наметилось! Там люди пропали! Сейчас будем искать улики!

— Потом и улиток найдёте и людей, а сейчас банку снеси людям!

Петька вернулся в сарай:

— Ник, ты тогда пока в беседку иди. Как раз протрёшь всё от пыли, а я быстренько туда и обратно сбегаю.

— Может вместе сходим?

— Пока мы туда, пока оттуда, время потеряем, а уже закат. Завтра доигрывать так и так придётся.

— Ладно, иди один.

Туда и обратно у друга никогда не получалось быстро. Он вечно ходил и считан ворон. Я уже протерла добытые нами сокровища и сидела без дела, разглядывая улов из сундука. Больше всего привлекал внимание фотоаппарат, красивый, в кожаном кофре. Взяла диковинку в руки, пахло пылью и воспоминаниями. Интересно, найденные фото сделаны с его помощью? Я поднесла фотоаппарат к лицу и выдохнула на объектив, тот запотел и я начала протирать его краем футболки. Издалека донёсся знакомый голос. Поднимаю голову и вижу…как к возвращающемуся другу подходят те двое с речки.

Петька начинает крутить головой по сторонам, ища момент для побега. Сзади него дорога, по бокам огромная лужайка, спереди эти двое. Я вскакиваю, пульс стучит в висках. Ноги несут меня из беседки, через огород, к забору. По пути хватаю одну из палок, которыми баба Лена подвязывала помидоры. Спотыкаюсь о кочку и растягиваюсь на сухой земле, содранные колени саднят. Встаю, и вижу, как подростки повалили Петьку. С диким криком бегу дальше, переваливаюсь через штакетник и опять падаю. Да что же это такое! Палка всё так же в руках, но против них она не подойдёт. Для этих двоих нужно что-то посерьёзнее. Сидя в траве, упираюсь ногами в забор, цепляю руками штакетину и тяну на себя. Скрип-скрип-скрип. Старые, ржавые гвозди плохо держат рассохшуюся от времени древесину, что есть мочи тяну штакетину на себя, и та поддавшись, отрывается от забора.

Подбегаю к рыжему, замахиваюсь и что есть силы бью ему по хребту.

— Ай! Больно! Ты вообще что ли, малявка?!

На меня набрасывается долговязый, я отступаю назад, но не сильно, дразню его:

— Ну, давай, иди сюда! Что ты мне сделаешь? Тебя мой брат потом за ноги подвесит! Давай, иди сюда! — и тот, поддаваясь на провокацию идёт на меня. Краем глаза замечаю, что друг встаёт на ноги, оглядывается по сторонам и даёт деру.

Рыжий оправился от удара штакетиной и тоже наступает на меня. Содранные колени трясутся от страха, теперь я смотрю по сторонам и думаю в какую сторону бежать. Выставляю палку перед собой, как меч и делаю выпады вперёд, то на одного противника, то на другого. Нельзя показать им что я боюсь их. Лужайка пустая, прохожих на дороге нет, баба Лена уже давно зашла в дом с огорода. Я понимаю, помощи нет и не будет.

Рыжий рывком подпрыгивает ко мне, вырывает палку и начинает выкручивать руки. Долговязый делает подсечку, и я падаю, прикусив язык. В голове проносится мысль: сейчас меня будут пинать, надо вытерпеть и не показывать, что мне больно.

— Все сюда! Помогите! Спасите! Наших бьют! — поднимаю голову, на нас несётся Петька в одних шортах. На руку намотана футболка, а в ней несколько огромных кустов крапивы, — я вам сейчас покажу как наших обижать! — Друг машет крапивой налево и направо. Подбегает к нам и начинает хлестать обидчиков!

— Сумасшедшие! Зачем мы только с вами связались! Больно!

— Жжётся! Хватит!

Петька вошёл в раж и не думает останавливаться.

Противники подались в бега.

Я встаю, хватаю свою штакетину, и, переглянувшись с Петькой пускаемся вдогонку. Он тащит за собой крапиву, я размахиваю палкой:

— Идите сюда! Куда вы? Мы ещё не договорили!

— Отстаньте!

Я останавливаюсь, пытаясь отдышаться. Петька присел рядом на траву:

— Я не струсил! Ну как…Сначала струсил, потом палку от забора оторвать не смог, а потом увидел крапиву.

— Даааа, ну ты