Повинуясь внезапному импульсу, Зейн подошел к ней, осторожно взял за здоровое плечо и поднял на ноги. Златовласка едва доставала ему до подбородка, и он опять не видел ее лицо, только слышал, как рыдания становятся тише и реже. Наконец Эбби умолкла и подняла голову. Хотя Зейн и так старался держаться на расстоянии вытянутой руки от нее, девушка отступила еще на шаг, тихонько стряхнув его руку.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, — прошептала Эбби, стараясь не встречаться с ним глазами.

— Да, — машинально согласился Зейн, думая совсем о другом.

В его голове стояла картина: он накрывает ее своим телом, она изгибается, благодарно принимая его, блаженно вскрикивает, когда он глубоко входит в ее лоно…

Он знал ее всего несколько часов, но это видение уже стало навязчивым, обрастая все новыми, возбуждающими деталями.

Он никогда не думал, что фантазии могут быть такими реальными.

— Да, — хрипло сказал он воображаемой девушке, в тепло которой погружался.

Озадаченная таким ответом, Эбби невольно вскинула глаза, а потом рассмеялась.

— Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что вы честный человек. А это значит, что я… в безопасности. — Она сделала паузу, будто давая ему время подумать. — Я, конечно, не думала, что…

Но у нее было очень выразительное лицо, и он мог понять по нему, что все-таки думала, мог понять, какие ужасные сцены рисовало ей ее воображение.

— Вот и не надо, — резко ответил Зейн, проклиная себя за свои порочные фантазии. Она пережила такой кошмар, а он, как похотливый евнух, пускает на нее слюни! Зейн повернулся и пошел к пасшемуся неподалеку коню.

— Я просто благодарю вас за то, что я в безопасности! — крикнула ему вслед Эбби.

Зейн достал что-то из седельной сумки и уже шел обратно. Она завороженно смотрела на его сильные, грациозные, необыкновенно плавные движения. «Наверно, он похож на зверей своей пустыни», — невольно подумала она.

Он не хотел больше называть ее про себя «златовлаской», поэтому спросил:

— Как тебя зовут?

— Эбби.

Она ожидала, что он тоже назовет свое имя в ответ, но незнакомец предпочел остаться незнакомцем.

— Покажи руку, Эбби.

Он осторожно осмотрел ее плечо, коротко кивнул и осмотрелся по сторонам.

— Сиди здесь.

Эбби проводила его взглядом и тут же попрекнула себя тем, что снова таращится на него, как фанатка на кинозвезду.

«Но что в этом плохого? Посмотреть-то можно», — неуверенно оправдывалась она сама перед собой.

Наоборот, странно было на него не смотреть. Если бы и нашлась женщина, которая стала бы утверждать, что такой мужчина не производит на нее впечатления, то она была бы просто лгуньей.

— Сейчас может быть больно, — сказал красавец, садясь рядом с ней на песок.

Это было очень больно. Эбби пришлось прикусить губу, чтобы не завопить.

— Что это? — спросила она, переводя дух и с сомнением глядя, как он обкладывает чем-то место укуса.

— Листья нима. Прижми пока.

На этот раз он спустился к озеру. Он развязал золотой шнур, стягивавший куфию на его голове, и обнажил голову.

Эбби была поражена. Она думала, что у него будут длинные черные кудри, как у бедуинов в кино, но волосы были короткими и даже модно постриженными. Зейн плеснул воды себе в лицо, и теперь мокрыми пальцами приглаживал короткие темные завитки. Это было безумно сексуально.

Он повернул голову, и Эбби быстро отвернулась, понимая, что сейчас похожа на ребенка, прижавшегося носом к стеклу кондитерской. С той разницей, что мысли у нее были отнюдь не детские, хотя и очень сладкие.

— Что такое ним? — поинтересовалась она, когда он, достав нож, стал разрезать свой головной платок на длинные полосы.

Зейн запрокинул голову и указал рукой куда-то вверх.

— Эти деревья. Это ним.

Заслонившись рукой от солнца, Эбби разглядывала светло-зеленые кроны.

— Люди давно используют их от всех болезней, уже много веков. У них есть антисептические свойства. Так что будем надеяться.

— Это не сказки?

— Это научные исследования. Многие фармацевтические фирмы начали использовать их в своей продукции. Так что Арифа запустила огромный проект по выращиванию нима. Это очень перспективно. Ним растет где угодно, на любой почве, у него глубокие корни, так что он легко переносит засуху.

Эбби с интересом смотрела, как он разрывает длинные зеленые листья, разминает их пальцами, раскладывает на полосах ткани. Каждое его движение было точно и изящно, она это давно заметила.

— Было бы лучше их распарить, больше был бы эффект, но пока сойдет и так.

— Откуда вы все это знаете? Вы живете в пустыне?

И снова он ответил, не ответив.

— В пустыне жизнь проще.

Он любил эту пустыню, она притягивала его, но ритм современной жизни заставлял его все больше отдаляться. Каждый год он уезжал на месяц к родителям своего отца, которые до сих пор жили в селении бедуинов. Эти поездки много значили для Зейна, но в этом году он еле смог вырваться на две недели.

— Можешь отпустить.

Он убрал лист, который Эбби прижимала к плечу, и наложил повязку.

— Не жмет?

Туго не было, но жгло нестерпимо. Эбби не хотелось снова проявлять слабость, поэтому она только помотала головой:

— Нет. Разве что обувь, всю жизнь с ней мучусь, у меня правая нога на полразмера больше левой, все костюмеры меня проклинают, и правая туфля все время жмет, и вот сейчас тоже, но так-то совсем незаметно, правда?

Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Тебе нужно попить.

Зейн протянул ей фляжку.

— Спасибо!

Она жадно глотала воду, струйки текли по обеим сторонам подбородка, по шее, сливаясь в манящей ложбинке грудей.

Зейн представлял, как ловит их губами, опускаясь все ниже, высвобождает груди из остатков шелковой ткани…

Это похоже на болезнь.

— Этот укус мог быть ядовитым.

Эбби быстро вскинула на него глаза, удивленная враждебностью его тона.

— Вернешься к цивилизации, сходи к врачу. Тебе срочно нужен курс антибиотиков.

Он плавным движением поднялся и протянул ей руку.

Растерянная Эбби оперлась на нее и встала рядом с ним. Она привыкла, что большинство мужчин было ниже ее ростом или максимум вровень с ней. Так было с ранней юности. Это заставляло ее слегка горбиться и завидовать более миниатюрным женщинам. Но рядом с ним, даже выпрямившись во весь свой модельный рост, Эбби вынуждена была задирать голову.