Это был проект на строительство очень важной дороги, которая должна была пролечь через безлюдные болота и низины, через Мокрецовские сопки в ста километрах от города к богатым массивам девственного леса и еще дальше к рудным отрогам горного хребта и впадинам предгорья, в недрах которых, как утверждали геологи, должны таиться немалые запасы нефти и конденсата. Заказчиками строительства должны были выступить лесное и рудодобывающее министерства. Но они, как водится, долго спорили о том, какого размера пай и в какой срок должно внести каждое из них, а потому не спешили заказывать и разработку проекта. Под нажимом более высокой инстанции республиканские министерства вдруг заторопились. Нашелся подрядчик — сильный механизированный стройотряд, который только что закончил свои прежние работы и оказался готовым к услугам. Первым проявило активность лесное министерство, у которого туго шел план заготовок древесины. Представители министерства и местное лесозаготовительное начальство нажали на все педали, чтобы заставить Гипротранс как можно быстрее выдать проект дороги, рассчитанной покамест только на вывозку леса.

— У нас и так план сверх всяких норм! Не можем! — горячо отбивался от заказа директор проектного института Семен Семенович Воробьихинский и выжидал. Он-то знал, что его все равно заставят выполнить эту работу, но для него было еще важно, на каких условиях. Он видел, что заказчик пойдет на любые уступки и хотел сорвать с него куш побольше, чтобы выполнить финансовый план института и получить премиальные. Воробьихинский добился выгодных условий и со вздохами и охами согласился взять заказ. Руководителем «выгодного» проекта был назначен Губин, и ему дружно завидовал весь институт.

— Учти, что работа неплановая. Навязали. Этот проект — не лицо твоего отдела, — говорил Губин, раскрывая папки.

— Но лесозаготовителям уже определен объем вывозки древесины по этой дороге в будущем году. Отвечать за него должны и мы, — не глядя на Губина, сказал Букварев.

— Однако не мы виноваты в этой чехарде и спешке! Мы — пятая спица в колеснице, исполнительные винтики. Могли бы отказаться от заказа и были бы правы.

— Но не отказались. Не позволили бы нам отказаться. И стали мы первой и главной спицей в этой колеснице. Отвечать придется сполна, как и за плановую тему.

— Подумаешь, дорога! Ничего хитрого. Не такие проекты разрабатывали. К тому же здесь особый случай. Никто ни к чему не придерется. Только спасибо скажут.

— Нельзя приучать себя работать плохо! — недовольно проговорил Букварев, морщась от этого пустого спора.

— Золотые слова! А обстановка — словно в камере под давлением в сто атмосфер. Как совместить золото и это давление?

Букварев только крякнул в ответ, вспоминая, что исходные данные для проекта были сомнительны и неполны, а это обязательно приведет к неточности и промахам. Выводы и рекомендации строились во многом на глазок, на основе приблизительных данных. И вот дело закончено, да еще с претензиями на премию…

— Много тут намухлевали твои проектировщики, да и ты сам? Начистоту выкладывай, — Букварев положил на папки свои толстые ладони. Но слова его прозвучали вяло, а Губина нельзя было сбить с толку и окриком.

— Экономия на смете — пять процентов от норматива. Так и ориентируют нас сверху. Премия положена и моей группе, и тебе, и руководству. Хотя тебе, да и руководству тоже вроде бы и не за что. Ну, шучу, шучу, — тотчас продолжал Губин, чутко замечая перемены в лице друга. — Ты с этим довеском к плану тоже нервы тратишь. Вижу. Наверное, и шеф так же.

— На чем сэкономили? — поднял на него тусклые глаза Букварев.

— Посмотри — увидишь. На подушке…

— Так и знал. А откуда тебе известно, какой слой торфа в низинах, особенно между сопками, и какую придется отсыпать подушку?

— Ну, братец! Этого точно на каждый метр трассы никто не знает. И не моя это забота. Существует заказчик, который берет данные у изыскателей. Заказчику видней, хотя видит он, как сам понимаешь, обычно далеко не все.

— Ты сам говорил, что многие исходные, как тебе показалось, взяты с потолка.

— Я должен верить документам. Не наше дело для проверки рыть шурфы на трассе через каждые пятьдесят метров. Бред! Ты сегодня будто не выспался. Не об Арке думал?

— О тебе думал. Формально ты всегда прав. Блажен муж с твоей совестью, — задумчиво говорил Букварев. Ему хотелось еще сказать, что премия за чужую халтуру ему не нужна, что пусть за все отвечает сам Губин. Но он был начальником ведущего отдела, заместителем директора по проектированию дорог. И он не мог, да и не имел права уйти от этого щекотливого дела. — Нельзя ли еще какие-нибудь сведения получить? Хотя бы от строителей? Они, я слышал, там уже что-то копают, — спросил Букварев.

— Ну, старик! В таком случае мы никогда этот проект не закончим. Ты сегодня что-то не дело говоришь, — уже всерьез запротестовал Губин. Он знал упрямство и честность друга, уважал его за это и часто подчинялся, уступал. И был за Букваревым, как за каменной стеной. Но сегодня в руках у Губина были козыри посильнее букваревского упрямства, хотя пускать их в ход он не спешил. — Скандалом, и крупным, обернется для нас все это дело, если ты уцепишься за свою непробиваемую принципиальность. — предостерег он. — Заказчик дрожит и стонет от нетерпения. Он возьмет любой проект. Любой! Ему надо хоть за что-то зацепиться. А после пойдут, как и всегда, поправки.

— Не надо бы этих поправок. Сами себя бьем, что нечисто жнем, — сказал Букварев.

— Но, старик! Глубину торфа на каждом погонном метре никто не промеривает. Это нереально. Строители внесут поправки, когда увидят, что торф глубже, нежели обозначили мы. И дополнительные деньги за работу получат. Они свое дело знают, как и мы. Одного не пойму, почему ты сегодня споришь о прописных истинах? Как буквоед! Ведь я перед тобой — не студент-первокурсник на зачете.

— А для чего в таком случае трудились твои «ударники»? По-твоему получается, что строители могут работать и без вашего проекта. Считай затраты по факту и никакой канители. А куда вести дорогу — им заказчики подскажут. В самом деле. Когда строились Кижи — проектных институтов и групп вроде твоей не было. А строили. И великолепно, —