как-то в дом Белославы князь в сопровождении пяти старейшин. И принесли они белый саван с расшитым бисером узорчатым подолом. — Собирайся, Белослава! Выпала тебе честь продлить жизнь людскую еще на пять лет. Твоя жертва не будет забыта! — И тогда девушка наполнилась слезами, казалось, она хотела убежать, скрыться из виду, но куда можешь убежать от судьбы? Стать изгоем она не хотела, и умирать не хотела. Ей так хотелось выйти замуж за Святослава и нарожать ему с десяток детишек. И, повинуясь воле владыки, она поклонилась князю, потом, поклонившись старейшинам, протянула руку дрожащими пальцами, дотронувшись до белоснежной ткани савана.

— Стойте! — закричав, в дом ворвался Святослав. — Вы не должны этого делать! Вы не должны забирать её! Почему её? — продолжал кричать он, подбежав к девушке и прижав её к своей груди, сильно сжал в объятьях.

— Это её долг! Духи велели нам найти достойную жертву! — сухо ответил один из седовласых старейшин, чья борода почти касалась земли.

— Разве больше нет достойных? Почему она? — еще крепче прижал к себе девушку Святослав. — Я её люблю и хочу взять в жёны! Ведь есть и другие девушки! Есть одинокие, забытые миром, такие, как Ива, травница, что живет у леса!

— Она изгой! — твердо ответил князь, словно ничего и знать не хотел о той, что напоминала о Мире, о том дне, когда по злобной воле судьбы его руки окрасились багряной кровью.

— Вот именно, изгой! — повторил молодой человек, сделав акцент на последнем слове, ярко выделив его в предложении. — Она же не нужна никому! Её и в жёны никто никогда не возьмет! И нет тех чувств, способных разбить ту стену, что огородила нас от её своеобразного, мрачного мира, и нет той любви, что могла бы заставить забыть о предрассудках, о мнении людском! Так не лучше ли ей хоть раз послужить народу и принять на себя эту честь?!

— Стать невестой колдуна — это честь для добропорядочной, чистой, юной особы, а не грязной оборванки! — продолжал злиться князь.

— Князь, прошу Вас, не слушайте его! — пробормотала девушка, опустив в пол глаза, судорожно перебирая пальцами волосы в косе. — Святослав, я тебя люблю, но я не могу подвести моего князя, не могу подвести весь город! Это не по-человечески!

— Ты так сильно любишь этого наглеца? — хмыкнул князь, окинув презрительным взглядом молодого человека, получив в ответ от девушки положительный кивок, снова хмыкнул. — Что же теперь с вами делать? “Старейшины, обратитесь к духам и сделайте всё, как они вам повелят”, — сказал князь и исчез в дверях, словно не желал появляться на пороге домика травницы.

Всё утро мерещились мрачные тени. Сердце сжималось, словно кто-то, вытащив его из тела, с силой сжимал в кулаке, отчего перехватывало дыхание и несколько секунд не было возможности сделать ни вздоха. А когда воздух, наконец, проходил в легкие с жуткой, опоясывающей змеёй болью, начинала кружиться голова и тошнота подкатывала к горлу. Чувство тревоги не переставало преследовать её. И вот стук в дверь взбудоражил все ниточки нервных клеток, заставляя кровь быстрей бежать по венам. — Святослав! — выкрикнула она, открыв дверь и выбежав из дома на улицу, повисла на шее молодого человека, но мгновенно, расстроенно раскрыв наполняющиеся обидой и рвущимися наружу слезами глаза, отпустила его и отошла на пару шагов назад. — Она? — прошептала Ива, покачав головой. «Так значит, ты поддался чарам? Предал меня? Вот она, сила чарующей травы! — вздохнула она, слегка ухмыльнувшись на мгновение больной, безжизненной ухмылкой. — Зачем пришел? И кто это такие? Что надо?! — вдруг стал её голос более суровым, переполненным злобными нотками.

— Ива, мне помощь твоя нужна! В память нашей прошлой дружбы! — говорил он так, словно ничего не произошло, словно они и правда были просто друзьями, словно тех счастливых дней и ночей, проведенных вместе, и не было вовсе. — Понимаешь, князь показал на Белославу, хочет её колдуну отдать! А я люблю её! — всё говорил он и говорил, но Ива, казалось, не слышала его слов.

— А мне-то что до вашей любви? — хмыкнула девушка, еле сдерживая слезы, разглядывая старейшин.

— Тебе трудно помочь?! Ты же на века одинока! Не найдется ни одного мужчины, который был бы готов стать твоим мужем, даже если сильно полюбит! — высказал молодой человек, сдвинув брови и крепко сжимая рукой ладонь своей любимой Белославы.

— А знаешь! Ты прав! — подошла Ива вплотную к молодой паре и, стерев с лица потекшие слезы, окинула их презрительным взглядом с ног до головы. — Пусть моя смерть будет на твоей совести! — тогда она, снова сделав несколько шагов назад, подошла к старейшинам и, выхватив из рук одного из них белый саван, ушла в дом, громко хлопнув дверью, а старейшины зашли следом за нею.

Солнце нехотя закатывалось за кромку леса. Так медленно и беззаботно, что просто становилось тошно. Ива с некой тревогой и болью, съедающей всё внутри, наблюдала через раскрытое окно, как красным заревом вспыхнуло небо, наполняясь всё более насыщенными красками, оповещая мир о грядущих заморозках. Как могла, она терпела боль, что доставляли ей женщины, что туго затягивали в косу её волосы, стараясь расчесать запутанные кучерявые пряди. Омывали в тазу белые ноги, словно сдирая кожу жесткой мочалкой, сделанной из липовой коры.

— Вот и всё, дорогая! — сказала одна из приглашенных старейшинами женщин, что подготавливали девушку к обряду. — Ты красавица! — добавила женщина, а Ива молча, поднявшись со стула, вынула ноги из воды, позволив женщинам их вытереть и надеть туфли. Она вышла медленным шагом на улицу, где её уже поджидали старейшины. Проходя по полю, она видела, как издалека за нею наблюдают некоторые горожане, что боялись подойти ближе, но резкий треск за спиной заставил обернуться. — Мой дом! — произнесла Ива дрожащим голосом, наблюдая, как языки пламени поедают крышу её маленькой избушки.

И вот солнце опустилось, позволив одинокому месяцу выползти на вид, казалось, даже звезд не было видно в этой кромешной тьме, и лишь свет факелов освещал дорогу к болоту. Сотни напуганных и измученных глаз провожали её. Казалось, с надеждой, что это последняя жертва, что они приносят колдуну в дар. И от этого становилось еще печальнее. И как же сердце наполнялось безысходностью, гневом и обидой. — Как же ты похожа на мать! — вдруг мужской голос заставил её очнуться от грез, от мыслей, что полностью завладели её головой. Девушка подняла глаза и внимательно вгляделась в лицо князя, слегка сморщив лоб. — А вы похожи на убийцу! — хмыкнула девушка, давая понять, что она знает его маленькую тайну.

—Боюсь, твой сарказм тебе не поможет! — более сурово произнес князь, приобняв девушку, слегка коснувшись