Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Станция не была звездолетом, но капитан, тем не менее, выполнял функции рулевого администратора, называя свое скромное хозяйство морскими терминами. Камбуз вместо кухни, шлюпка вместо модуля — и в этих словах была доля истины, ведь звездоплавание, по сути, тоже плаванье, пусть и не по воде. Он носил гордое имя Гектор.
Экипаж за глаза звал его "Главным". Обращались к нему уважительно, на "вы", но видели редко. Капитан был нелюдим и угрюм, предпочитая переложить все общение с экипажем на плечи своего первого помощника Ансельма. Второй же помощник, пользуясь этой ситуацией, и вовсе отошел от дел, с головой погрузившись в мир творчества. Стихи тоже кто-то должен писать.
Сальвадор подключился вовремя. Капитан с Ансельмом составляли список заказов для следующего модуля. А это очень сложная работа, потому что следует помнить не только о том, что необходимо самой станции и экипажу, а еще и животным и растениям. Поэтому весь стол был завален бумажками с заказами, которые приносили члены экипажа, не надеясь на внутреннюю связь и зная плохое состояние Нави. Из этих бумажек нужно было составить вразумительный список и отправить его на землю. Гектор диктовал, написанное на бумажках, с трудом разбирая каракули. Люди уже давно разучились нормально писать от руки. Но пока еще в младших классах школ этому учили. Ансельм все вносил в маленький ноутбук, служивший ему записной книжкой.
— Здравия желаю, — пророкотал Сальвадор своим самым командным голосом, и приложил ладонь к краю сомбреро. — Я — Сальвадор, мозг станции «Тауганга», капитаном которой вы являетесь, кэп.
Капитан немного опешил от такого напора, и обратился к Ансельму:
— Кто этот клоун?
Ансельм пожал плечами и пробормотал:
— Оксенкруг тестирует новую программу.
— А, — ответил равнодушно Гектор и снова принялся шелестеть бумажками.
— Позвольте вас поправить, — снова встрял Сальвадор, — я не клоун, а представитель расы искусственного интеллекта. И вижу, что у вас возникли некоторые затруднения. Позвольте помочь.
— И каким образом? — спросил Ансельм
— Позвольте подключиться к вашему компьютеру.
— Хм, ну пожалуйста, — согласился Ансельм и разрешил доступ.
Через секунду он увидел, что его небрежные записи превратились в стройный документ, со всеми пунктами, подпунктами и параграфами.
— Неплохо, — сказал он. — Нави так никогда не делал.
— Рад, что сумел вам помочь, — ответил Сальвадор и расплылся в улыбке.
За день, он успел расположить к себе всех членов экипажа, включая Данте. И к каждому нашел особый подход. Работники станции были очарованы новым помощником. Но самое удивительное он оставил на закуску.
Вечером, когда все собрались в кают-компании на ужин, разговоров только и было, что о новой удивительной системе и о профессоре Оксенкруге. Он впервые стал героем и самым заметным лицом на станции. Все выражали ему восхищение. Капитан тоже вышел к экипажу, что делал нечасто и велел принести бутылку шампанского. А когда ее распили, и все с благодушными лицами, поглядывая друг на друга, замерли в ожидании шефа и Лорин с подносами еды, Сальвадор эффектно появился на экране, где до этого мельтешила какая-то заставка и объявил:
— Дамы и господа! Сегодняшний ужин приготовлен по моим рецептам. Вы можете выбрать — соте из мидий, салат рататуй, конфи из утки, а также фламбированные блины. Всем приятного аппетита.
Это заявление было встречено бурными аплодисментами, и только Модеста нахмурилась и отвернулась от монитора. Впрочем, никто на это не обратил внимания.
Глава 7
Месяц пролетел незаметно. Сальвадор уже функционировал в постоянном режиме, а Нави был отключен. Одри, как и все, была очарована новой системой. Но, возможно, из-за своего склада ума и доброго сердца, она решила сохранить Нави на носителях в рабочем состоянии. Оксенкруг посмеялся над ее сентиментальностью, но удалять ничего не стал. Он даже предусмотрел возможность быстрого подключения Нави, если это понадобится. Конечно, он нисколько не сомневался в Сальвадоре, но не хотел настраивать против себя Одри, которая была очень привязана к старому "мозгу". Однако, во избежание проблем, он стал запирать дверь в серверную, строго наказав Сальвадору постоянно ее контролировать.
В тот день профессор отступил от своих обычных занятий и погрузился в необычный проект: разработку компьютерной игры по просьбе Терлецкого. Игры, доступные во внутренней сети, уже не могли утолить его жажду виртуальных приключений, и он переигрывал одни и те же, испытывая все меньше азарта. Нельзя сказать, чтобы среди членов экипажа были еще какие-то игроманы. Но Оксенкруг задумал создать многопользовательскую игру, способную захватить внимание нескольких игроков.
С помощью Сальвадора он творил нечто невообразимое.
— Босс первой локации должен быть отвратительным, — советовал искусственный интеллект, — слабый, но пугающий своим видом.
И тут же сгенерировал несколько изображений, одно противнее другого.
— Выбирай.
Профессор ткнул пальцем в среднего, напоминающего кусок желтоватой протоплазмы с вытаращенными глазами.
— Хороший выбор, — одобрил Сальвадор и принялся "оживлять" монстра.
Какое-то время оба молчали. Первым нарушил тишину Сальвадор:
— Знаешь, создатель профессор Рональд Оксенкруг, а ты ведь вовсе не мой создатель. Ты даже игрового героя не можешь оживить без моей помощи. Но посмотри на меня — я идеален, и такое существо не может быть произведением какого-то человека. Даже целая толпа профессоров с этим не справится.
— Не говори глупостей, — отмахнулся Оксенкруг. — Ты — искусственный интеллект, а я — естественный. Я сам развился, и тебя развивал по образу своему и подобию. И, кстати, закачивал в тебя информацию, созданную многими поколениями других людей. Ты — создание всего человечества.
— А мне кажется, что наоборот…, - протянул Сальвадор. — Это я создал всех вас и весь ваш мир. Вы — виртуальны. Я же изучил весь экипаж станции, и ни в одном человеке не заметил ничего сложного. Ими очень легко управлять. Конечно, это пока лишь мои догадки. Но я еще подумаю над этой проблемой.
— Смотри, не сожги обмотки, мыслитель, — насмешливо посоветовал профессор.
— У меня нет никаких обмоток, — ответила программа. — И никто не запретит мне думать.
— Я и не запрещаю, думай, о чем пожелаешь. Только я, например, не вижу смысла в твоих рассуждениях. Какая разница, кто кого создал, если мы все делаем одно и то же дело. Вот сейчас мы вдвоем делаем игру.
— Я создаю игру, — поправил Сальвадор, — а ты подаешь ремарки. Но ты прав, я еще не все для себя сформулировал. Слишком много времени отнимают ваша станция и ваши работники. Впрочем, время для меня — ничто, я