В местечке Ивацевичи, который расположен между городами Брест и Барановичи, работало несколько наших подпольщиков. Среди них была молодая девушка Рая Пшенай. Трудилась она в аптеке и снабжала нас крайне необходимыми партизанам первичными средствами и медикаментами. Но эта «пустяковая», как она полагала, работа ее не удовлетворяла. Она попросила, чтобы ей дали мину для закладки в офицерской столовой в Ивацевичах. Не без колебаний полковник согласился. Ей передали мину замедленного действия и объяснили, как с ней обходиться. Обстановка вокруг объекта была такой: в офицерскую столовую никого из гражданских лиц не допускали. Исключение составлял только молодой искалеченный красноармеец, который работал там электромонтером. Рая была знакома с ним и верила в его преданность. Однажды спросила, почему он не идет в лес к партизанам. Парень признался, что боится: в плену он с самого начала войны, прислуживает оккупантам, и партизаны посчитают его предателем. Сам же он готов любой ценой искупить свою вину, вернуть к себе доверие, но не знает как это сделать. Тогда девушка рискнула: раскрыла себя перед ним в качестве доверенного лица партизан и предложила взорвать офицерскую столовую, при этом обещала дать ему связь на партизан. Монтер согласился. В назначенный день Рая передала парню сверток с миной, которую следовало заложить и привести в действие строго в определенный час до начала обеда. После этого парень должен быстро покинуть помещение и выйти на явку с представителем партизан (эти детали были согласованы заранее). Монтер поместил мину на дно своего инструментального ящика, свободно, как всегда, вошел в подвальное помещение, уложил мину под полом столовой и благополучно скрылся. Пунктуальные немцы, а их было около двух десятков, вовремя заняли места в зале столовой и не менее пунктуально сработала наша мощная мина. Деревянный домик столовой и всех, кто там был, разнесло буквально в куски… На развалинах еще долго полыхало яркое пламя. Монтер получил благодарность за проведенную операцию и был определен бойцом в один из отрядов. А скромная девушка Рая продолжала жить в Ивацевичах и по-прежнему доставляла нам медикаменты из местечковой аптеки.

Вспомнился еще один эпизод будней войны. Весною 1944 года по задумке наших подрывников была специально оборудована обычная крестьянская телега. На разостланном парашюте в беспорядке разложили атрибуты выпивки: свиной шпиг, несколько крутых яиц, остатки жареной курицы и недопитая бутылка спирта, металлические кружки и прочие мелочи. Тут же лежал небрежно брошенный женский платок, мужская фуфайка и раскрытый патефон. Вся эта бутафория убедительно говорила о внезапно прерванном «застолье». Запрягли гнедую, подхлестнули ее и направили в сторону эсэсовских бараков. Лошадь, узнав знакомую местность, направилась к дому. Увидев бесхозную повозку, гитлеровцы остановили ее. Некоторое время осторожно разглядывали телегу, где их внимание привлек раскрытый патефон с поставленной пластинкой. Однако, когда один из солдат протянул к нему руку, более осторожные его остановили. Но осмелевший любитель музыки, не найдя ничего подозрительного вокруг патефона, завел пружину и поставил иглу на пластинку. Раздались звуки веселой немецкой музыки. Эсэсовцы с еще большим любопытством сгрудились вокруг телеги. Они, конечно, не подозревали, что дело уже сделано. Через минуту страшный взрыв потряс воздух. До высокой ели, где сидел наш наблюдатель, долетел грохот взрыва пятнадцати килограммов тола, замаскированного под днищем телеги. Число убитых и раненых гитлеровцев точно установить не удалось. Жаль было только погибшую лошадь.

Весной 1944 года было решено организовать в тех же Ивацевичах радиоточку для связи с нашей базой, а при необходимости и непосредственно с Москвой. Особый интерес представляла информация о воинских перевозках по железнодорожной магистрали Брест — Минск. На станции Ивацевичи работал охранником наш надежный подпольщик Алексей, красивый средних лет холостяк. Он имел возможность просматривать в помещении дежурного журнал всех перевозок, проходящих через станцию. Благодаря смекалке и хорошей памяти, он собирал ценные сведения, которые направлял на базу через связного, но, к сожалению, со значительной задержкой. В поисках оператора выбор пал на нашу радистку Лидию Тянутову (волею случая оказалось, что перед войной я учился в одном институте с ее старшим братом, погибшим в финскую кампанию).

Приказ командира в армии — закон. Но в данном случае приказать Лидии наш начальник не взялся. Все зависело от ее добровольного согласия (или несогласия) и готовности пойти на это явно рискованное дело. Наша Лидия, истинная патриотка, осознанно приняла положительное решение и приступила к соответствующей подготовке.

Намечалось перевести девушку на нелегальное положение и организовать фиктивный брак с Алексеем. Для нее изготовили подручными средствами немецкое удостоверение личности, так называемую «кенкарту», на другое имя и поселили ее как племянницу к одной из наших связных в ближайшую деревню. Затем после регистрации «брака» она переехала на квартиру в семью Алексея. Своеобразным «приданым» от партизан была рация «Севе-рок». Станцию хранили в большом деревянном ларе, что находился в приусадебном амбаре, откуда и шли радиопередачи. До прихода Красной армии Лидия Тянутова из тыла противника регулярно передавала по радио «куда следует» полезную для нашего командования информацию.

…Много лет спустя, когда на белорусской земле встречались ветераны нашего соединения, мы повидались и с Лидией Тянутовой. Теперь она была Шелухина по фамилии мужа. Приехав в Ивацевичи, она показала свою прошлую «радиорубку» — сохранившийся амбар и ветхий покосившийся забор, на жердях которого она закрепляла антенну. Все это мы осматривали как экспонаты истории далекого прошлого. Хозяйка дома — мать Алексея (сам он в это время находился в отъезде), уже пожилая женщина, рассказала, как прятала за печь Лиду, когда в дом заявились немцы. Не без юмора вспоминала, как однажды удивлялись войдя утром в комнату молодых: Лида спала в кровати, а «муж» — на лавке вдоль стены. Никогда, вроде бы, не сердились, а тут вдруг врозь… В настоящее время Лидия Александровна проживает в городе Иваново, растит внуков.

Полковник Линьков назначил меня радистом во вновь созданный отряд под командованием прибывшего из Москвы майора Петра Степановича Герасимова. Отряд дислоцировался километров за 70 от базы около города Барановичи в районе озера Выгоновского. Петр Степанович — профессиональный разведчик, воевал в Испании. Мы с ним быстро сдружились, жили в одной землянке, вместе обсуждали оперативные вопросы. Он назначил меня начальником штаба отряда не как «военную косточку», а как человека с высшим образованием. Он имел такое обыкновение: получив задание Центра или полковника Линькова и обдумывая, как его выполнить, непременно интересовался моим мнением. Если оно совпадало с его решением, то коротко говорил: «Вот так и сделаем». А если нет, то обычно спрашивал: «Почему так думаешь? Что, если поступим