Ничего, обойдусь без выпечки, для фигуры вредно. Ну, не стойте, заходите в дом, я постелила. Здравствуй, Нильсон! — воскликнула она уже когда он последним вошел, затаскивая чемоданы.

Мужчина сдержанно поздоровался. Наконец- то они дома, а сомнения вновь отступили.

После сытного домашнего ужина гости поднялись наверх, чтобы готовиться ко сну. Им досталась комната старшего сына Агаты, которая на данный момент осталась нетронутой: в углу размещался компьютерный стол, теперь пустующий, ведь такую нужную вещь как ноутбук парень, естественно, забрал с собой.

Противоположную от него стену украшали склеенные в ряд постеры с исполнителями популярной рок- группы, рядом, чуть скошенные, висели деревянные полки, также пустующие, но следы от пыли выдавали, что раньше здесь стояли либо награды, либо фигурки на подставках, в противоположном компьютерному столу углу стояла отключенная от сети стереосистема, крупные колонки были обмотаны проводами, а сабвуфер тихо стоял во главе строя.

Широкая (для единственного жителя комнаты) кровать уже была заправлена двуспальным комплектом цвета морской волны без узоров. Край одеяла был заботливо одернут, приглашая посетителей ко сну. Но Тиль с этим не спешила.

Нильсон занес чемодан Линды, затем бросил свою сумку в шкаф, сел на край кровати, существенно продавив матрац и выдохнул.

— Добрались. Наконец- то, — произнес он и лег.

Тиль осторожно села с ним рядом, погладила его по ноге, Брайер в ответ взял ее за руку.

— Будешь отдыхать? — спросил он с надеждой.

— Хотелось бы, — глаза медленно закрывались, но Тиль боялась позволить себе заснуть. Она понимала, что когда кошмары вернутся, ее крики потревожат не только Нильсона, — интересно, стены звуконепроницаемые?

— В комнате подростка — любителя тяжелого рока? — усмехнулся Брайер, — хотелось бы, но сомневаюсь.

— Тогда мне страшно ложиться спать.

— Попробуй, мы в новых условиях как- никак. Может это поможет.

— А если нет? — Тиль заглянула в его глаза, но в них не было тревоги. Как она и ожидала. Это немного помогло, помогало всю дорогу.

— Значит объяснишь все тетке, думаю, она поймет, — спокойно отвечал он.

— Я и так нагрянула как…

— Давай, скажи, — Нильсон широко улыбнулся и готов был засмеяться.

— Заткнись, — шутливо отмахнулась Тиль.

— Говори. Как ты там нагрянула?

— Как снег на голову! Доволен?! — он снова заставил ее рассмеяться. Вот бы это мгновение сейчас замерло. Во льду, раз уж ситуация располагает.

— Семья для того и нужна, чтобы поддерживать в трудную минуту. И нет ничего такого в том, чтобы слегка приоткрыть завесу твоих проблем. Все вываливать, конечно, не стоит, — Нильсон встал с кровати, закрыл дверь, повесил в шкаф куртку, снял футболку и остался в одних джинсах, а затем снова упал на матрас.

— Надеюсь, что ты прав, — Тиль приступила к распаковыванию своего чемодана.

Пустующий компьютерный стол оказался занят ее личным ноутбуком, а также скромной походной косметичкой. Немногочисленная одежда легко уместилась на двух полках небольшого платяного шкафа, плащ она повесила рядом с курткой Нильсона, сходила в ванную умыться, нанесла крем для кожи на лицо в надежде убрать растущие под глазами синяки от бессонницы. Штаны от пижамы безнадежно спадали, как не затягивай шнурок, а сорочка висела. Что ж, возможно, домашняя кухня тети поможет с этим справиться. Тиль сняла заколку, распустила волосы, расчесалась, положив заколку на угол раковины, начала чистить зубы.

Закончив с вечерним туалетом, она вернулась в комнату. Нильсон уже лежал по пояс укрытый одеялом, в ногах у него стоял ноутбук, мужчина что- то смотрел, поедая орешки, взятые из самолета.

— Взял твой ноутбук, ничего? — спросил он.

— Ничего. Что смотришь?

— Парень на практике сравнивает два пулемета, один штатный, который у нас на вооружении и один новый, который недавно выпустили. Пока, говорит, различий особо никаких, — он повернул ноутбук экраном в сторону Тиль, там мужчина в синем камуфляже в такого же цвета маске лежа стрелял из ручного пулемета, разнося одетую в серый мишень.

От этого видео ей сделалось неприятно, она никак не могла это объяснить адекватно, а потому решила не озвучивать свою реакцию и просто кивнула.

— Тебе такое неинтересно, знаю. Просто поделился, — Брайер продолжил просмотр.

Тем временем Линда забралась в кровать. Подушка была очень мягкой, а наволочка пахла свежестью кондиционера, ее почти сразу потянуло в сон, но девушка тут же поборола этот порыв. Она снова встала, задернула шторы, выключила свет. Окружающую тьму рассекало только синее свечение экрана ноутбука. Она легла на спину, раздумывая о том, какие еще меры можно принять для собственной безопасности и безопасности остальных. И в то же время понимала — а что вообще можно сделать? Во сне она пока не бродила, но все может случиться впервые. На этот случай дверь заперта и окно.

— Ты будешь ложиться? — спросила она у Нильсона.

— Пока нет, досмотрю видео. Ну и тебя покараулю немного. Ложись, вижу, устала.

— Да, немного, — согласилась Линда, — но я боюсь того, что случится. Боюсь снова оказаться в том кошмаре.

— Знаешь, в детстве, когда мне снились кошмары, меня всегда парализовало. Допустим, гонится за мной огромный бешеный пес, и я сначала бегу со всех ног, а потом ноги, руки и все тело перестают слушаться. Я очень долго боялся засыпать, но не от того, что снова придет пес, а от того, что ничего не смогу с этим сделать. И в какой- то момент я понял, что раз это сон, на него можно повлиять. И с тех пор, когда приходил пес, я сначала бежал, а когда наступал паралич, мне усилием воли удавалось прогнать его. В такой момент я выступал против собаки. Не всегда побеждал, — Нильсон пожал плечами, — но всегда боролся. Попробуй и ты.

— Хорошо, — Тиль ответила уверенно, но на самом деле такой уверенности не ощущала, она боялась прихода ее собственного кошмара. Но в то же время вечно бегать нельзя, нужно дать отпор. Хотя бы попробовать…

Она закрыла глаза и поначалу не засыпала, нарочно держа себя на поверхности сознания, но затем усталость взяла верх, и Тиль не заметила, как провалилась.

Ей снились одинокие застенки больницы, тишина, пустота палаты. И множественные гулкие шаги за дверью. Она лежала в кровати, не в силах пошевелиться, пристегнутая тугими кожаными ремнями, ритм шагов рос, они то приближались, то удалялись и каждый раз, когда ей казалось, что кто- то вот- вот зайдет, невидимый гость уходил прочь.

И так раз от раза, проходили секунды, минуты, часы, она лежала накрепко обездвиженная и старалась понять, что происходит, где она. Но едва ли белый потрескавшийся потолок мог ей ответить. Чем сильнее и дольше она вглядывалась в старый бетон, тем больше трещин