сын под моим контролем читал в слух что-то из своих детских книг, а младший рядом на полу возился с машинкой. Я вся в муке, в тот день как назло не получилось тесто, а муж просил булочки с корицей. И словно гром среди ясного неба — неистовый стук в нашу дверь. Хотя можно было воспользоваться и звонком. Отряхнув руки, я вышла из кухни. Довольный этим сын сразу же перестал читать и спрыгнул со стула к младшему брату на пол.

В прихожей я глянула в глазок и увидела женщину, которую никогда до этого не встречала, но которую моментально узнала. Я открыла дверь без лишних слов. Передо мной стояла взволнованная женщина, тучная, шляпка съехала на бок, у левого глаза размазалась стрелка, на лбу выступил пот, и в глазах я увидела знакомый ужас — это была мать Луизы.

— Добрый день, прошу прощение за беспокойство. Я мать Вашей соседки, Луизы. Возможно, Вы знакомы с ней. Дело в том, что она пропала. Вы не знаете, где она может быть?

Я замерла. А потом вдруг сделала уверенный шаг вперёд, прошла через лестничную клетку нашего этажа и уверенно дёрнула ручку двери квартиры Луизы, а потом кулаком ударила по ней, словно Луиза все эти дни просто крепко спала, и сейчас она обязательно проснётся.

— Вы уверены, что она пропала? — я обернулась к женщине, понимая, что обязана всё выяснить. — Не могла ли она куда-нибудь уехать?

— Луиза? Уехать? — женщина горько усмехнулась. — Луиза может посещать только нас, ни друзей, ни других близких у неё нет и не было. Видите ли — она очень сильно боится людей.

— Я знаю, — тихо ответила я и вновь постучала в дверь, а потом наши взгляды с женщиной пересеклись, — нам необходимо взломать дверь!

— Что Вы!? — женщина покачнулась, разводя руками в ужасе от моего предложения. — Если бы Луиза была внутри, она б уже открыла матери.

Я не стала ничего отвечать. Дверь нам так и не открыли, а это могло значить, что либо Луизы нет внутри, либо она не может её открыть. Но если она не кричит и не подаёт других признаков того, что ей нужна помощь, то, вероятно, мы бы обнаружили в квартире её труп. Вообще всё, что касается смерти, трупов и крови всегда вызывало у меня страх, сердце сжималось с такой силой, что было невозможно вдохнуть. Но тогда я не испытывала ничего кроме решительного желания выяснить, где Луиза, и что с ней случилось.

Игнорируя вопросы женщины, я вернулась к себе в квартиру. Старший сын стоял в прихожей и явно не верил глазам — он никогда до этого не видел меня наполненную такой уверенностью. Я прошла к гардеробной, открыла ту часть, где муж хранил свои инструменты и достала оттуда лом. Спроси меня сейчас, как я это сделала, и я вам не отвечу, но в тот момент каким-то образом я смогла с помощью лома приподнять дверь и снять её с петель.

Я уже была в этой квартире, знала, как она обустроена, поэтому с видом часто бывавшего тут гостя побежала обследовать комнаты, одновременно зовя Луизу по имени. Её мать последовала моему примеру, но мы так никого и не нашли. А увиденное только лишь убедило меня, что всё совсем нехорошо. На косметическом столике лежала неубранная после явно поспешных сборов тушь, в гардеробной был лёгкий беспорядок — словно Луиза до последнего не могла определиться какие всё же туфли она хочет надеть. На спинку стула в кухне был наброшен жёлтый плащ, значит, она ушла в другом — небесно-голубом. Но вот только куда и с кем она ушла?

И тут начались материнские слёзы. Женщина упала на пол, прижимая к груди плащ и закричала: "Боже, где же моя девочка?". Смотреть на это было невозможно, но и оставить женщину в таком состоянии я не могла. Я помогла ей подняться, мы сели за стол, я даже налила нам чай, и стала успокаивать её и выяснять, что же могло сподвигнуть Луизу собраться и уйти в неясном направлении? Но она не могла ответить ни на один мой вопрос, так как была полностью уверена в нелюдимости своей дочери.

В итоге мы распрощались, и я вернулась домой. Мои дети воодушевлённо общались о том, что "мама прям как папа, сильная", и я испугалась, что мой муж узнает то, что знать ему не следует. И я настрого запретила им говорить об этом, иначе оба лишатся своих любимых игрушек. Это повлияло на них, и оба обиженные ушли в детскую, пока я пыталась исправить ситуацию и хоть что-то приготовить к моменту возвращения моего мужа домой.

Он вернулся злой, явно чем-то накрученным. Накричал на меня из-за отсутствия дома достаточного для него количества еды, но я пропустила это мимо ушей, а потом вдруг спросил:

— А что с дверью соседки?

Я испугалась, что ответить ему поспешат воодушевленные моей силой дети, но они молчали, поэтому я соврала:

— Приезжала полиция, Луиза в розыске. Сегодня я узнала, что она пропала.

— Пропала? — переспросил он. — Ну, эта чудачка могла и уехать никому ничего не сказав.

— Это не в стиле Луизы, — ответила я, включая воду и начиная мыть посуду, я очень не хотела, чтобы мой муж видел моё лицо, я хотела, чтобы он лишь слышал мой голос, — полиция предполагает, что она могла быть убита. Но вот только какой смысл её убивать?

Не знаю почему, но я была настроена против своего мужа. Я была предубеждена. Он был склонен к насилию, он был агрессивен, не сдержан. А я очень хотела узнать, где Луиза, и что с ней произошло.

— И ты веришь полиции? — спросил он, явно желая знать мои истинные мысли.

— Не знаю, — я пожала плечами, — возможно, ты и прав, возможно она уехала.

И в этот момент я оглянулась на мужа через плечо, а тот, глянув мне в лицо, сказал:

— Мы скорее всего скоро уедем. На работе сегодня подняли тему о моем очередном переводе. Во Франкфурте необходим специалист, и центральное руководство считает, что я мог бы с этим справиться.

— Ох, мой дорогой, — выдохнула я, — ты такой незаменимый специалист, один единственный на всю Европу. Как же будет Франция без тебя, когда мы уедем в Германию?

— Им придётся как-то приспособиться, — ответил мой муж, встал со своего места и вышел из кухни.

8 глава

Луиза пропала. И я всё время думала о том, где она может быть,