— Нет, — задыхаясь, ответила я. — Илья, я хочу тебя.

— Вау! Не ревнуй, мне только ты нужна, — шептал он.

— Не могу, оно непроизвольное, — тихо признавалась я, оглядываясь. Чтобы нас странных и непонятных не подслушали. — Ты так изменился. Раньше витал в облаках, стихи писал. — Я посмотрела ему в глаза и стала читать то, что было посвящено именно мне:

— В сапфировых льдах, в карамельной листве,

В палящих лучах, в изумрудной траве,

Весь год напролёт моё сердце поёт…

— О тебе, о тебе, — рассмеялся Илья и своим красивым поставленным голосом с лёгким шипящим штробасом продолжил:

— Ты плещешься в сердце, являешься в снах,

Втекаешь в меня на мягких волнах

Ты – солнце!

Поцеловал меня в губы, оставляя на них свой вкус, влагу и приятное ощущение тепла.

— В твоих я купаюсь лучах…В мечтах, в мечтах… Пророческий стих получился, целый год без тебя. Да, изменился. Так надо, расти и брать на себя ответственность. А ты не ревнуй, лучше люби. И рассказывай, что ощущаешь. Сейчас штаны принесу.

Он отошёл от меня и закрыл занавеской примерочную.

Очень серьёзный, даже слишком.

— Илья! — выглянула я и посмотрела ему вслед. — Папа тоже просил ему рассказывать о своих чувствах.

— А знаешь почему? — искоса глянул он.

— Нет.

— Потому что Аспи не испытывают такого спектра эмоций. Они их либо не выражают, либо не могут сдержать. Ты не болеешь, Мышонок, пора снимать диагнозы.

— Аспи не любят, когда их так называют, — улыбнулась я.

Его идея, что я оказалась временно больной, что диагноз могут признать ошибочным, поразила.

Но признают ли?

И зачем это нужно Илье. Ведь, когда мы познакомились, он был готов заботиться и лечить меня. А теперь вот так потребовалось сделать меня как все.

— Чувствую, что напридумывала! — не стесняясь других покупателей, крикнул мне Илья.

— Нет! Не чувствуешь! — рассмеялась я, вернулась к примерке одежды.

****

«Космическая станция» оказалась полногабаритной. Папа купил древнюю квартиру, не сделал ремонт. Это поражало настолько, что я в прихожей встала и не сразу решилась пройти. Такое яркое впечатление произвёл на меня однажды барак, в котором жил Илья. Стариной дыхнуло. Как в фильмах. Завораживающее зрелище, если честно.

Дом пропитанный историей, довоенной, дореволюционной. Ведь этот кругляш, выпирающий в коридоре, указывал на наличие дымохода? Потолки пылились где-то очень высоко, там лепнина, покрытая пылью, потемнела. И запах странный. Однажды я в маленьком городке, где мы познакомились с Илюшей, побывала в библиотеке. Приблизительно так и пахло. Древней канцилярией, чернилами, жёлтыми листами старых книг, скрипучим полом и сединой библиотекарши. Кому скажи, не поверят, что я так чувствую запахи.

— А вот твои Хаски, — улыбнулся Илья и поставил передо мной мохнатые мордахи забавных собакенов, как и предполагалось невероятно милых. Сам он разделся и с пакетами в руках удалялся по узкому коридору. Удалялся, удалялся… Да. Хорошо, можно велик покупать и кататься с кухни в гостиную.

— Здесь кухня, — первая дверь налево, — Здесь наша спальня, и санузел, две пустые кладовки.

Эхом отражался его голос. Я сняла куртку и кроссовки. Вешалка была маленькой, пока что ни шкафа, ни полки для обуви не было. По затоптанному, почерневшему, но очень красивому паркету, выложенному в коридоре ёлочками, я прошла за Ильёй, оставив справа от себя вход в гостиную.

Кухня достаточно большая со старым набором мебели. А вот обеденный столик был современным с матовым стеклом на столешнице и стоял на красивой белоснежной ножке, напоминающей рогатку. Имелось два белых стула, обитые кожей. И плита была заменена на сенсорную электрическую. А так страшно-коричневый гарнитур с серебристыми потёртыми ручками, видимо достался от старых хозяев. Занавеска закрывала половину окна.

Невероятно, что в Москве ещё сохранились такие квартиры.

— Ты хочешь кушать? — неслось откуда-то издалека.

— Недавно ведь ели.

Я заглянула в санузел. Туалет и ванная были разделены. С одной стороны хорошо, с другой стороны два узких длинных помещения напоминали почему-то тоннели в метро. Ну, уносилось вдаль узкое пространство с унитазом где-то под четырёхметровым потолком. И ванная комната такая же. Где-то там, у зелёной стены на коричневой плитке старая чугунная ванна, в конце раковина с краном. Но современная стиральная машинка стояла. Узкая, потому что места было невероятно мало. Не развернуться.

Два пустых чулана, если хорошо с ними поработать могли бы стать гардеробными, внутри них горели лампочки, свисающие на проводах.

— Пожароопасной проводки нет? — спросила я у Ильи.

— Вроде нет, — тут же ответил он, появившись рядом. Посмотрел встревожено на лампочки. — Но ты права, я приглашу электрика.

Я выключила свет в чуланах и пошла в спальню. В комнате было большое окно, на нём белые ламели. Новый радиатор. Кровать двуспальная, с красно-чёрной спинкой. Заправлена безвкусным жёлтым покрывалом.

— А кровать у тебя одна.

— Да, ты наблюдательна, — рассмеялся Ветер, — мы будем вместе спать.

В этот момент на меня не смотрел, улыбался и покраснел.

— У меня дежавю, — выдохнула я, оглядываясь по сторонам.

— Кровать здесь уже стояла, я только матрас купил новый, подушки и одеяло.

Комната почти пустая. Был шкаф, потерялся у стены. Достаточно вместительный, с огромным зеркалом на раздвижных дверцах. Внутри одежда. У Ильи-модника целый гардероб и выделено место под мои вещи. Он вытаскивал покупки из больших пакетов и вешал на плечики.

— Посмотри, что тебе ещё нужно, сходим завтра, докупим. И вообще сильно не экономь, я действительно сейчас стал хорошо зарабатывать, Дамиан не угнетает.

Лежало на полках постельное бельё, странно сложенное — в наволочки.

Мои спортивные костюмы с единорогами и нижнее бельё. Два комплекта всего. На самой верхней полке полотенца.

Негусто. Но мы же только начинали жить.

Я посмотрела в самый низ шкафа-купе и обнаружила сейф. Небольшой серый ящик с кодовым замком.

— Там документы и деньги наличкой, как я тебе говорил. Код – твоя дата рождения наоборот.

Я выбрала себе одежду и направилась в ванную комнату. Хотелось побыстрее смыть с себя запах больницы. В тёмном длинном коридоре, мелькая огоньками, ездил робот-пылесос.

Это мой дом. И он мне уже нравился!

Гудели трубы, из широкой лейки текла вполне чистая вода. Капли тяжёлые падали мне на плечи и лицо. У заботливого парня куплены для меня шампуни, скрабы и крема. Всё в розовых упаковках стояло на отдельной полочке.