он оценит больше. Может, даже на стену повесит, в красивой рамочке. Да, все любят знаки внимания.

— Вы хорошо знакомы с ректором? — спросил я.

— Встречались, — скривился император. — С кем я только не встречался. Ректор — профессиональный оппозиционер. Болтун без ума и идей. Лишь бы выступить против имперского курса. И профессора у него такие же.

— А зачем вы его держите? — удивился я.

— А что с ним делать? В академии учатся сынки и дочки лучших фамилий Империи. Рассадник оппозиции. Но пусть уж лучше вся эта дрянь будет в одном месте под присмотром, чем тихо расползется по углам.

— Вам виднее, — усмехнулся я.

Присев за столик император небрежным, но разборчивым почерком набросал несколько строк на листе бумаги. Расписался и шлепнул внизу листа личную печать, подышав на нее.

Затем сложил лист, убрал его в поданный слугой конверт и протянул конверт Семену Евграфовичу.

— Держите, молодой человек! Надеюсь, моя рекомендация не испортит вам отношения с ректором.

Глава 3

— Как вы его, а! — восхищенно сказал Семен Евграфович, когда мы с ним вышли на набережную Невы.

— Голицына? Или лекаря?

— Да нет. Императора! Он ведь теперь все сделает по-вашему, господин барон!

— Тише, — улыбнулся я. — Не кричи, а то тебя примут за революционера. Какие у тебя планы?

— Поеду в магическую академию, господин барон, — ответил Семен Евграфович, нежно поглаживая карман, в который он спрятал письмо императора.

— Мне же не надо объяснять тебе, чтобы ты молчал обо всем, что увидел?

— Не надо, ваша милость, — нисколько не обидевшись, ответил Семен Евграфович. — Буду молчать как рыба.

— Отлично. Как решишь вопрос с поступлением, позвони мне. Нужно будет подыскать дом в Столице.

— Для вас и Киры Андреевны? — деловито спросил Семен. — Собираетесь задержаться в Столице, господин барон?

— Нет, дом нужен для тебя, — объяснил я. — Ты мой торговый партнер и поставщик императора. Кроме того я хочу, чтобы ты был моим постоянным представителем в Столице.

— Понял, господин барон, — обрадовался Семен Евграфович. — А дом будем покупать, или арендуем?

— Это ты сам реши, вместе с Кирой Андреевной. Записал ее номер?

— А как же!

— Вот, и хорошо. Адрес академии знаешь?

— Знаю, господин барон. Здесь недалеко, я пешком дойду, чтобы деньги не тратить.

Семен Евграфович скрылся в аллеях Летнего сада. А я, весело насвистывая, пошел вдоль набережной Фонтанки. Настроение было просто превосходное.

Голицын появился очень вовремя. И замечательно, что он так напугал императора. Теперь у меня развязаны руки, и я могу действовать по своему усмотрению.

Замечательно!

Я достал из кармана магофон и набрал номер Киры.

— Привет! Тебя уже выпустили из мрачных и сырых казематов? Предлагаю пообедать вместе.

— Никита! — обрадовалась Кира. — А я ждала твоего звонка. Сама позвонить не решилась — вдруг ты все еще у императора.

— Нет, мы с его величеством уже закончили. А как твои успехи?

— Плохо, — вздохнула Кира. — Мне нужен твой совет. И твоя помощь, наверное, тоже понадобится.

— Что случилось? — насторожился я. — Рассказывай.

— Лучше не по магофону. Ты сейчас где?

— Гуляю по набережной Фонтанки. Любуюсь утками, лебедями и жителями Столицы.

— Отлично, — обрадовалась Кира. — Там возле пристани есть хорошее летнее кафе. Ты можешь заказать в нем столик? Я быстро подъеду. Отсюда к пристани каждые пятнадцать минут ходит смешной пароходик.

— Договорились, — улыбнулся я. — Буду ждать.

В кафе хватало народа — пристань возле Летнего сада пользовалась популярностью. Но при помощи нескольких монет я нашел выход из непростой ситуации. Через минуту на обзорной площадке набережной, возле самого парапета, стоял отдельный столик с двумя легкими плетеными креслами. Рядом в ожидании заказа застыл официант.

— Принеси цветы, — сказал я, протягивая ему купюру.

— Какие, ваша милость? — уточнил официант.

— Красивые, но неброские, — решил я.

— Могу предложить флоксы, — обрадовался официант. — Старушка на пристани ими торгует.

— Флоксы? — переспросил я. — Это такие фиолетовые? Годится. И сделай мне кофе.

Официант ненадолго исчез. Вернулся он с букетом и вазой, в которой плескалась свежая вода. Парень оказался сообразительным — догадался, что букет нужен для украшения стола.

Я откинулся на спинку кресла, лениво наблюдая за движением катеров на Неве и обдумывая предложение императора.

Дело не казалось мне сложным. Познакомлюсь с этим графом Новиковым. Демоны его знают, может, мы и сумеем с ним договориться. Все же, военный — значит, найдем общий язык. Ну, а если нет — тогда поговорю с Ильей. Не может быть, чтобы мой старый друг не нашел подходящего человека.

Решив так, я выбросил из головы императора с его проблемами и стал пить кофе и думать о Кире.

Кофе горчил чуть сильнее, чем нужно — наверное, к нему примешали слишком много зерен сорта робусты. Но сливки сглаживали горечь, так что вышло неплохо.

И тут меня окатила волна сладкого запаха. Пахло женскими духами. Я чуть повернул голову и прямо перед собой увидел светлые кудряшки, фиалковые глаза и ярко алые-губы, растянутые в хищной улыбке.

Наверное, хозяйка губ считала свою улыбку обольстительной. Но мне она показалась именно хищной.

Одаренная, магия Льда, автоматически отметил я.

Значит, аристократка.

Девушка была одета так, словно в любую минуту ждала приглашения в ресторан.

— Кого-то ждете? — спросила блондинка.

Она игриво растягивала слова.

— Да, — коротко ответил я.

Девушка чуть приподняла бровь.

— Случайно, не меня?

— Нет.

— А я вас знаю… — начала блондинка.

Но я не дал ей договорить.

— Очень рад за тебя. А теперь, будь добра — исчезни.

— Хам! — скривилась девушка.

— И убийца, — кивнул я. — До свидания.

Девушка гордо удалилась, на прощанье едва не сбив со стола чашку крохотной ярко-красной сумочкой на золотой цепочке.

* * *

Пароходик, на котором приехала Кира, и в самом деле оказался смешным. Широкий и тупоносый, он еле-еле справлялся с быстрым течением, изо всех силенок пыхтя высокой трубой. При этом на его борту красовалось гордое название «Быстрый».

У кого-то в Речном управлении столицы было хорошее чувство юмора.

Я помахал Кире рукой. Она опустилась в кресло напротив меня и удивленно покачала головой:

— Оказывается,