Васильевич. И не хочу на вас давить. Но и вы меня поймите. Должность утверждена, и на нее будет назначен человек. Или вы, или кто-то другой. У меня есть еще один кандидат. Не скрою, он нравится мне гораздо меньше, чем вы. Да и вы вряд ли уживетесь с ним мирно. Но вы не оставляете мне выбора.

— А кто он? — спросил я.

— Граф Георгий Петрович Новиков. Служил в гвардии, командовал гвардейским корпусом. Человек резкий и прямой, очень самолюбивый. Не терпит возражений. А я не смогу все время расталкивать вас по разным углам ринга. Понимаете, о чем я?

— Я могу с ним познакомиться?

— Разумеется.

— И еще вопрос, — я взглянул прямо в глаза императора. — Если я найду другое решение и сумею убедить вас в том, что оно лучше, вы выслушаете меня?

— Да, — кивнул император. — Но времени у вас немного. Две недели, максимум, три.

— Понял, ваше величество.

— Выпьете кофе? — неожиданно предложил император. — Знаете, мне самому неприятен этот разговор. Но император должен иногда быть жестким. Это тоже обязанность.

— А, давайте кофе, — улыбнулся я.

Две недели — это уйма времени. Что-нибудь придумаю.

Слуга принес кофе на серебряном подносе. Наклонился к императору и что-то тихо сказал ему на ухо.

— Приехал? Так зови! — резко ответил император.

Слуга кивнул и быстро скрылся в доме.

— Голицын приехал, — объяснил нам с Семеном Евграфовичем император. — Я надеялся, что вы согласитесь. Вот и вызвал князя, чтобы сразу составить официальный документ. Выходит, он зря прокатился. Ну, ничего. Давайте, хотя бы, обсудим ваше торговое дело.

Император хотел показать, что он держит слово. Даже несмотря на мой отказ.

Голицын рысцой выбежал из дверей дворца на лужайку. Видно, хотел показать, как торопится на зов императора.

— Ваше величество, простите! — начал он заготовленную речь. — Я спешил, как мог…

И тут Голицын увидел меня.

Кровь отхлынула от его полного лица. Глаза побелели, а щеки затряслись.

— Ты! — взвизгнул Голицын. — Нет! Не убивай меня!

Одновременно с этим воплем он нелепо вильнул жирным задом и галопом рванул к императору.

— Уберите его! — визжал Голицын.

Я машинально щелкнул пальцами, накладывая на Голицына Оковы Льда. Коротенькие ноги князя подогнулись, и он рухнул в траву.

Да что с ним такое? Чего он так перепугался?

— А-а-а! — заверещал Голицын, как будто его уже резали. — Не-ет!

И пополз к императору, цепляясь руками за траву.

Руками?

Из рукавов его парадного сюртука торчали длинные когтистые лапы, покрытые зеленой чешуей. Лысая голова становилась плоской, рот растягивался в отчаянном оскале.

Голицын на глазах превращался в демона. И вид этого демона был мне знаком.

Третий!

Вот он, третий Одержимый демоном Азарта! Тот, кого просил пощадить барон Соболев.

Князь Голицын, заместитель министра. Человек, который ежедневно видится с императором!

— Нее-е-ет! — отчаянно орал Голицын, все ближе подползая к ногам императора. — Спаси-и-ите!

Не знаю, что он собирался делать, когда доползет до его величества. Загнанный в угол демон опасен, ему нечего терять. А император застыл столбом от неожиданности и даже не пытался спастись.

Я еще раз щелкнул пальцами, и Голицын окончательно превратился в ледяную статую. Я ему даже шею заморозил, чтобы не орал на весь Летний сад.

Моя рука скользнула к поясу и не нащупала рукоять меча. Я не захватил его на прием к императору. А ведь сам же говорил Илье, что меч всегда может понадобиться! В прошлый раз он не пригодился, зато теперь придется убивать Одержимого подручными средствами.

Я быстро огляделся. Ага! Стул подойдет — его ножкой можно пробить грудную клетку, если всадить ее в спину демона сильно и точно.

И тогда аномалия Азарта закроется окончательно. И демоны его знают, когда я в следующий раз увижу ликтора из другого мира.

Эта мысль меня остановила. А еще — магический фон Голицына. В нем не было ничего, кроме страха и беспомощности.

Этот демон не был опасен, он просто сходил с ума от ужаса и отчаяния.

— У вас есть при себе магоцвет? — крикнул я императору.

Он, ничего, не понимая, смотрел на меня.

— Быстрее! — поторопил я его величество.

— Что с ним? — потрясенно пробормотал император, по-прежнему не двигаясь с места.

— Магоцвет! — напомнил я.

И кивнул Семену Евграфовичу.

— Открой пиво!

В эту секунду на лужайку выбежали гвардейцы. Охрана дворца примчалась на вопли Голицына.

— Остановите их! — сказал я императору. — Или они убьют князя.

Судя по выражению лица императора, он был не против того, чтобы лежавшего перед ним демона разрубили на куски. Но все же послушал меня.

— Стойте! — крикнул он гвардейцам.

Гвардейцы сделали еще два шага и остановились в нерешительности.

А Семен тем временем уже протягивал мне открытую бутылку.

Я перевернул демона на спину и вылил пиво прямо ему в пасть. Туда же высыпал весь магоцвет из золотой коробочки, которую император, наконец, достал из кармана.

— Глотай! — прорычал я Одержимому. — Ну!

Он и так глотал, судорожно дергая безобразной головой на короткой шее — просто, чтобы не захлебнуться.

Гвардейцы наконец-то разглядели, что происходит на лужайке. Они увидели демона и снова двинулись к нам, доставая оружие.

— Стоять! — уже без моей просьбы крикнул им император. — Это приказ!

Слава Ордену, его величество успел прийти в себя.

— Вторую бутылку, Семен! — скомандовал я.

Если магоцвет и магическое пиво не подействуют, Голицына придется убить. Я принял это решение без колебаний, натура ликтора требовала не оставлять Одержимого в живых.

Но убивать не понадобилось.

Чешуйчатый рисунок на коже демона потерял четкость и расплылся. Кожа разгладилась, острые кривые когти втянулись в пальцы, а из глаз исчез пронзительно-желтый свет.

На траве передо мной лежал перепуганный человек, с ног до головы залитый пивом. Он не мог пошевелиться, не мог говорить — заклятие Оков Льда действовало безотказно.

— Я не убью тебя, — сказал я Голицыну.

Но он меня не услышал. Похоже, сошел с ума от страха.

— Что в вашем мире делают с Одержимыми, которые потеряли контроль над демоном? — спросил я императора.

— Есть специальная лечебница, — машинально ответил его величество. — Там их держат. Кормят магоцветом насильно.

Император говорил со мной, но смотрел при этом только на Голицына. Я заметил,