Резко отстранившись от Николь, он не осмелился снова посмотреть ей в глаза, боясь увидеть даже намек на сильное желание, которое его охватило.

– Нормально? Ты снял? – спросил он Рассела, который стоял и пялился на них двоих со странным выражением лица.

– Да, все идеально. Я вас снял, – ответил его друг и улыбнулся.

Ксавье стало не по себе, когда он понял, что искру желания, которую он почувствовал между собой и Николь, заметили другие. По крайней мере, Хьюго выглядел так, будто молодожены были по-настоящему влюблены друг в друга.

Оглянувшись на Николь и заметив ее растерянность, он сильнее запаниковал.

– Ну, мне пора на церемонию, – громко сказал Хьюго и хлопнул Ксавье по спине, вырывая его из запутанных мыслей. – Ждем вас в следующий уик-энд. – Махнув рукой на прощание, он быстро ушел.

Ксавье сглотнул, когда у него вдруг пересохло во рту.

– Я тоже пойду! – произнесла дама в красной шляпе, взглянув на часы, и направилась к двери здания. – Поздравляю вас! Удачи вам!

Удача? Да, она им не помешает.

– Полагаю, нам лучше уйти, – сказал Ксавье и повернулся, чтобы посмотреть на Николь.

– Да, конечно, – ответила она, по-прежнему выглядя немного ошеломленной.

Ксавье приказал себе избавиться от охватившего его странного и сильного ощущения. Должно быть, присутствие в регистрационном офисе пробудило его давно подавленные эмоции. Он не может испытывать чувства к Николь или поощрять ее к этому. В противном случае они столкнутся с проблемами.

Николь стояла напротив регистрационного офиса, где ее только что впервые поцеловал муж, и старалась не думать о том, что поцелуй понравился ей гораздо больше, чем следовало. В ближайшие двенадцать месяцев ей придется жить как монашке.

Она пережила бурю эмоций всего за несколько секунд.

Она думала, что все будет хорошо, если они с Ксавье поцелуются на камеру, но она была в шоке от того, как ее тело отреагировало на прикосновение его губ. Кожа Николь покраснела, словно ее опалило жарким солнцем, а душа ушла в пятки.

Все это было одновременно замечательно и ужасно.

Не надо было целоваться с Ксавье. Теперь она целый год будет вспоминать их поцелуй, не имея шанса его повторить. Он ясно дал ей понять, что их отношения будут дружескими.

Но смогут ли они быть друзьями?

– Я пойду и принесу твои чемоданы из гардероба, – резко сказал Ксавье.

Николь только кивнула и стала наблюдать, как он возвращается в здание, где она оставила два чемодана, тщательно упакованные накануне. Воспользовавшись отсутствием Ксавье, она вздохнула и расправила плечи, чувствуя дрожь в ногах. Она ужасно нервничала во время регистрации брака; ей казалось, что она смотрит на себя откуда-то сверху. А потом начался сюрреалистический разговор, когда друг Ксавье, Хьюго, появился из ниоткуда и ей пришлось с ним общаться.

Она сразу представилась ему как Николь Маккуин, не подумав, что Ксавье этого не одобрит; судя по тому, как он замер и нахмурился, она допустила ошибку. Но откуда ей было знать, как вести себя с его знакомыми? Они с Ксавье были настолько заняты, улаживая юридические вопросы, что им было не до разговоров.

Она очень старалась не обижаться на его явное нежелание представлять ее своему другу как жену, но по-прежнему сердилась. Очевидно, Ксавье не хотел афишировать свой брак по расчету, но он не мог скрывать его вечно. Судя по реакции Хьюго, Ксавье скрывал свой брак от всех друзей, кроме Рассела, который составлял юридические документы для подписания и был доверенным лицом Ксавье.

Николь повернулась и посмотрела на Рассела, который тихо стоял рядом с ней. Ей стало любопытно, что он думает о странном браке своего друга.

Он почувствовал ее взгляд и повернулся к ней лицом:

– Ты хорошо знаешь Ксавье? – Судя по выражению его лица, он немного беспокоился о поступке своего друга.

– Хм, чуть-чуть, – сказала она с мучительной гримасой. – Мы проводили вместе мало времени, потому что были слишком заняты, готовясь к регистрации. Честно говоря, все произошло очень быстро.

Рассел задумчиво кивнул, затем улыбнулся:

– Слушай, я знаю, он иногда бывает замкнутым, но он хороший парень. Он просто многое пережил, поэтому стал сторониться людей. Эмоционально, я имею в виду.

– В самом деле? А что случилось? – спросила Николь, заинтригованная тем, что Рассел, возможно, ей расскажет. Если Ксавье собирался держаться от нее подальше, разговор с его друзьями – вероятно, единственный способ узнать о нем больше.

Рассел смутился:

– По-моему, он должен сам тебе все рассказать. Мне не надо вмешиваться. – Он покачнулся на каблуках и скрестил руки на груди. – В конце концов, у тебя целый год, чтобы вывести его на откровенность, – произнес он, улыбаясь немного напряженно. – Я только скажу, что… – Пауза. – Не забывай, что он вряд ли захочет полностью посвятить себя браку. Я имею в виду, не надейся, что между вами будут реальные отношения. Я сомневаюсь, что он когда-нибудь согласится на подобные обязательства.

Николь кивнула, но нахмурилась, чувствуя себя слегка озадаченной.

– Не волнуйся, я не стремлюсь к настоящему браку, – утвердительно сказала она, хотя в глубине души слабо запротестовала.

Нет. Она не станет даже думать об этом. Она будет женой Ксавье всего год, а потом выйдет замуж за того, кто полюбит ее по-настоящему.

Значимость того, что она сделала, внезапно поразила Николь, и она затаила дыхание.

Она вышла замуж и переезжает в дом к мужчине, которого едва знает.

У нее задрожали руки.

– Год с незнакомцем покажется вечностью, – выпалила она.

Рассел улыбнулся ей:

– Не волнуйся, он позаботится о тебе. Он настоящий джентльмен.

Ксавье подошел к ним с чемоданами, поблагодарил Рассела за помощь, по-дружески хлопнув его по спине, а потом повернулся лицом к Николь.

– Ты готова ехать домой? – спросила она.

Дом.

Его дом, но не ее.

– Да, я готова, если готов ты. – Она заставила себя улыбнуться, скрывая нервозность.

Ксавье кивнул, не замечая ее волнения, и быстро зашагал с чемоданами к своему автомобилю. Он поставил чемоданы в багажник, а Николь уселась на пассажирское сиденье.

Машина пахла замечательно: новой кожей, лосьоном после бритья и неповторимым запахом Ксавье. Она сразу запомнила запах своего будущего мужа и с тех пор время от времени слышала его в воздухе. Это была игра воображения. Такое с ней бывало после смерти отца, когда она чувствовала его запах, и ее накрывало волной такой мучительной печали, что Николь едва могла сдвинуться с места.