вино действительно было таким, каким и расписывал его Аглишер: чудесный аромат и превосходный вкус. Омрачало единственное. Теперь мне казалось глупым — побывать в Поднебесном храме, и ни о чем не попросить. Не для себя, так для других. Как ни пытался, ответа не было.

…Наблюдая с высоты Рассвета за тем, как приближается Клаундстон, я размышлял, что поездка получилась непонятной. Событийная, она предоставила возможность сбросить ту сонливость, что преследовала в последнее время. И все-таки стройности в мыслях, касающихся предстоящего, я не добился. Само возвращение получилось скучным. Никаких событий не произошло, царапина на плече не беспокоила, и даже то, что, неловко спрыгнув с лошади, я подвернул лодыжку, развлечением не назвать.

Как замечательно вернуться туда, где тебя любят и ждут. Аннета, увидев меня, старательно пыталась не перейти с шага на бег: приличия на глазах слуг не позволяли.

Впрочем, как и броситься на шею, что непременно бы произошло, будь мы наедине. А потому нам только и оставалось, что взяться за руки.

— Я очень скучала.

— Я тоже считал минуты.

— Ты прихрамываешь.

— Мелочи. Завтра уже забуду.

— Как твоя рана на плече? — Аннета откуда-то о ней знала.

— Царапина. Что нового в Клаундстоне?

— В последние дни только и разговоров о вашей дуэли с Кимроком. Даниэль, по-другому было нельзя? Без того, что тебя могли убить⁈

— Проникся. Может теперь, наконец, улыбнешься?

Аннета просьбу исполнила, и, любуясь женой, я надолго застыл.

«Еще немного, и подобные визиты станут привычны». Час спустя я смотрел человека, непонятно как оказавшегося в кабинете, куда ненадолго заглянул, чтобы просмотреть корреспонденцию. Он развлекался тем, что разглядывал огромную карту Ландаргии, иради нее пришлось пожертвовать одним из четырех окон, иначе не помещалось.

— Приветствую вас, сарр Клименсе! — оторвался он от своего занятия.

— Мы с вами знакомы?

Важный вопрос. Тот, с которым мне довелось встретиться раньше, утверждал — образов у него много. В том числе и роковая красотка, перед которой не устоит никто. Что на этот раз мешало ему явиться господином моего роста, возраста, и со схожими чертами лица?

— Увы, нет. Хотите я добавлю — не имел счастья?

— Прошу вас, не утруждайте себя.

— Ну и зря вы так! Согласен, штука не совсем удачная, и все-таки не стоило реагировать так бурно.

Он как будто испытывал мое терпение.

— Вы здесь по делу? — я нисколько не изменил раздраженный тон.

На всякий случай прикусив внутреннюю часть губы. Боль уверенности в реальности происходящего не давала.

— Отчасти. А заодно поболтать о том о сем, — очередной визитер выглядел воплощением дружелюбия.

— Хотите кофе?

— Такой как вы любите? Сваренный из крупно помолотых зерен на воде, которую вам провозят из родника в часе пути от города, без сахара, сливок, корицы и чего угодно другого? Хочу!

— Тогда присаживайтесь.

— Забавная вещь, — сказал гость, когда за слугой закрылась дверь.

— Что именно?

— Звон колокольчика, которым его вызвали. Даже если собрать их тысячи, смогут ли они повторить звук единственного, которым бьют в набат?

— Это настолько значимо?

— С одной стороны, как будто и нет. С другой — с людьми то же самое. Есть люди — колокольчики, а есть — колокола.

— Ценная мысль! Позволите ее записать?

— Не ерничаете, сар Клименсе! Сейчас вы и сами себе неприятны.

Что было истиной.

— Извините. Как мне вас называть?

— Несущественно, мое имя ничего вам не скажет, — он оторвался от кофе, который успели подать. — Кстати, вода именно оттуда — из родника. Казалось бы, чего им стоило вас обмануть, ан нет. Что это — страх, уважение, что-то еще?

— Обязательность.

Незнакомец на миг задумался.

— Хорошо сказано! И все-таки, хотелось бы развернутее.

— Нельзя требовать от других то, что сами игнорируете. Дал слово, будь добр его выполнить. Вы за этим сюда пришли?

Меня с нетерпением ждала Аннета, но мне приходилось выслушивать не совсем понятные вещи.

— И снова неплохо! Сарр Клименсе, а задумывались ли вы над тем, что, если, сделав кому-нибудь добро, ожидаете ответной благодарности, вы попросту им торгуете?

— Добро — не самый плохой товар.

— Все это так, но ваш мир был бы намного совершенней, если бы люди никогда им не торговали. Пусть даже зла в нем оставалось ровно столько, что и сейчас.

— Что мешает сделать его лучше вам?

— Помните философское течение, когда любое умозаключение формально как будто бы правильно, но основано на преднамеренно неправильном подборе исходных положений? Тут ключевое — неправильный подбор, — затем незнакомец неожиданно подмигнул. — Согласитесь, ожидание чего-то приятного доставляет удовольствие не меньше, чем сам его факт. Ну да ладно, мы уклонились от темы. Рассмотрим гипотетическую ситуацию, когда некто нашел заполненный золотом кошелек. Если он честен — отдаст владельцу. Если его порядочность держится только на страхе наказания, неважно, откуда оно придет — с небес или от правосудия, ибо совершено воровство, перед ним возникнет соблазн. Преодолеет он его ли нет, к затрагиваемой нами теме отношения не имеет. Кто-то еще попросту находке обрадуется. В небеса он не верит, а поднимающим кошелек этого господина не видел никто. Он принципиально его заберет, потому что не так давно на рынке у него срезали собственный. Может случиться и такое, что золото достанется многодетной вдове, и обрадуется она ему как подарку тех самых небес. Вдова будет горячо их благодарить, и также неистово каяться, потому что совершила грех.

— К чему вы клоните?

— Пытаюсь напомнить, что нам нельзя действовать напрямую. Так что, сарр Клименсе, выбор всегда остается за вами. Спасибо за отличный кофе, мне пора. И без того ваша очаровательная жена заждалась.

После ещё одного его подмигивания я мог бы и не сдержаться, но пронесло.

Глава 4

Глава четвертая

— Рад вас всех видеть, господа!

Отчаянно хотелось добавить «вместе», поскольку собрать их было невероятно сложно, но мне удалось себя превозмочь. Наместник Клаундстона сар Штраузен находился там, где ему и положено — во главе стола, что было важным. Мне удалось собрать вместе наиболее богатых горожан, речь, конечно же, пойдет о деньгах, без присутствия Клауса все выглядело бы моей личной инициативой, что создаст непреодолимые трудности.

Сар Штраузену с трудом удавалось бороться со скукой. Наблюдая за ним по прибытию в Клаундстон, я узнавал недавнего себя. Страстного любителя