счету браке остановитесь вы? Понятно же — это уловка, и вами руководит блуд.

Аглишер позволил себе короткий басовитый смешок.

— Сар Стаккер, браки заключаются на небесах. Очевидно, что там же они и расторгаются. И нам ли, мелким мошкам в глазах Пятиликого, ему противиться? Кстати, господа, вот вам и Туарсетт.

Глава 3

Глава третья

С той кручи, на которой мы находились, город действительно лежал как на ладони. Крохотный, и донельзя провинциальный. Одноэтажные строения, скромный храм Дома Милосердия: из всех пяти Домов лечат в них, и ни в каких больше. Кривые, немощеные улочки, с тучей всякой живности — куры, свиньи, коровы. Огороды вдоль пойменного правого берега местной реки Туары. И немного в стороне форт, который даже с большой натяжкой сложно назвать крепостью. Наш берег, сколько хватало глаз, был обрывист.

— Должен вас огорчить, господа. Чтобы попасть в Туарсетт, придется потратить еще несколько часов: прямой дороги нет. — Аглишер упивался своим ораторством. — Переберемся через Туару, и нам еще до-олго объезжать гору.

Новость расстроила. Аглишер мог бы сказать и раньше, чтобы успеть свыкнуться с мыслью. Казалось бы, вот они, блага цивилизации, и вдруг выясняется, что на приличное время о них снова можно забыть.

— Зато мы вдоволь налюбуемся Поднебесным храмом: его почти отовсюду хорошо будет видно, — он сделал попытку подсластить пилюлю.

— Тот самый Поднебесный⁈ — Александр встрепенулся.

— Разве их может быть два? Он и есть. Место, куда впервые ступила нога Пятиликого. Отпечаток хорошо виден: он словно вплавлен в камень, вокруг него и храм. К нему паломники отовсюду едут, порой из такого далека, что диву даешься. Вероятно, и Кимрок из него возвращался. Ну не из Нимберланга же?

— Сарр Клименсе!.. — с Александра вся усталость слетела.

— Предлагаете к нему подняться? Вряд ли попасть в него так просто. Лейтенант, просветите.

— Верхом до него не доберешься, и около часа придется идти пешком.

— Сколько времени займет в общей сложности?

— Все три. Назад не меньше, и до Туарсетта порядочно осталось. Так что в город попадем к полуночи.

— Сарр Клименсе, неужели мы такую возможность пропустим⁈ — Александр решил проявить настойчивость. — Побывать здесь и проехать мимо!.. Если не прямо сейчас, то когда⁈

Сарр Штроукк был прав. Сомнительно, что на обратном пути нам захочется задерживаться, а наш визит в Туарсетт недолог. Никакого желания я не испытывал. Мечталось о плотском. Полная до краев ванна, жидкий горячий ужин, мягкая прохладная постель, и в нее не заползут тарантулы. Тем временем, Аглишер разошелся:

— На этот храм могут претендовать сразу три страны — Нимберланг, Моравия и Ландаргия: стык границ. Но дело касается Пятиликого, и потому справедливо, что он остается ничьим: кто может претендовать на Его и все, что с ним связано?

— Везде бы так, — сказал Стаккер. — Все они, за исключением храмов Дома Истины, больше напоминают крытые рынки, и купить там можно, что угодно.

— Не понял связи?

— Наверху никто амулетами, снадобьями или предсказаниями не торгует?

— Как можно⁈ — ужаснулся Аглишер.

— А его изображениями?

— Нет-нет!

— И чего тогда непонятного? Что скажете, сарр Клименсе? — Курт потерял к нему интерес.

— Порадуем Александра: не упустим возможности, — я определился с решением. — Еще желающие есть?

Их оказалось немного. Что удивительно, и люди Евдая, все восемь, во главе с ним самим.

— Вам-то зачем? — не утерпел я.- В степях другие боги.

— Все они заслуживают уважения — свои, чужие. Да и без пригляда не хочется вас оставлять.

Мы добирались вверх по склону горы к месту, где следовало спешиться, когда из-за поворота показался конный отряд. Человек пятьдесят, одетые в дорожную одежду, их выдавала отменная выправка. Ее не спрячешь и под шубой из меха, помимо того, что все они были увешены оружием.

Пропуская их, мы подались в сторону: дорога впереди проходила по карнизу и была узка. Они проезжали мимо, когда я увидел знакомое лицо и вздрогнул. Настолько не ожидал увидеть здесь короля Нимберланга Аугуста.

— Что-то случилось, сарр Клименсе? Так, а неужели это сам… — Курт далеко не глуп, и не стал озвучивать его имени. «Слова королю!» следует кричать на площади перед дворцом. Мы находились не там, а король Нимберланга старался не выделяться среди остальных.

Аугуст проезжал, когда мы встретились взглядами. На его лице мелькнула тень узнавания, миг, и он, бросив через плечо какое-то распоряжение, направил коня в нашу сторону.

За то время, что я не видел короля Нимберланга, он изменился мало. Разве что прибавилось седины. Широко расставленные, стального цвета, слегка навыкат глаза, породистый нос с горбинкой, и взгляд: «Что ты представляешь собой, человек? Стоит терять на тебя время?»

— Приветствую вас, сарр Клименсе! — задавая тон разговору, сказал Аугуст.

Теперь нам не было нужды спешиваться и, прижав шляпы к груди, склонять головы.

— Здравствуйте, господин Морвиаль! — Оставалось надеяться, что кивок получился достаточно учтивым.

Аугуст удивленно дернул бровью. Принцем, он был большим проказником на ночных столичных улицах в компании таких же бретеров. В ней Аугуст значился под этим именем, но с той поры прошло два десятка лет. Король посмотрел на людей за моей спиной, и я представил картину его глазами. Офицер в походном мундире, при эполетах и орденах. Несколько степняков — непревзойденных мастеров конной рубки, чье появление здесь неожиданно. Горстка то ли отъявленных головорезов, то ли наемников высшей категории. Серьезно задержавшийся в чинах лейтенант фельдъегерской почты, провинциального вида дворянин лет двадцати, и во главе их я. Странная компания, и какой из нее можно сделать вывод?

— Славное было время! До сих пор вспоминаю о нем с теплотой. «У молодости среди друзей нет рассудительности», — процитировал он древнего Даосфана. — Вижу, вы решили попробовать на вкус, что такое политика?

Сложный вопрос, и на него у меня ответа не было. Как не смог бы себе объяснить — зачем понадобилось оправляться в Туарсетт? Точно не ради храма. Тогда почему? Испытать людей Стаккера в трудных условиях, а заодно собраться с мыслями, перед тем как начать действовать в Клаундстоне: ничто не заставляет работать мозги лучшехорошей встряски. Побывать в наиболее труднодоступной точке, и тогда никто не сможет упрекнуть, что не знаю провинции. Восток и юг мною проеханы, а север от запада не отличается ничем. Но до полноценного аргумента всего этого не