Ей мешали его осуждающие взгляды, да и вообще присутствиетридцатичетырехлетнего сына для женщины, любовнику которой всего лишь двадцатьтри, а ей самой… впрочем, не стоит об этом.

Гатчина была подарена Павлу с одной целью: удалить от двора,от людей эту одиозную фигуру, и этот подарок, который был сделан для того,чтобы от него отвязаться, пришелся ему необыкновенно по душе.

Как северная деревенская резиденция, Гатчина была великолепна:дворец, вернее, замок, представлял собой обширное здание, выстроенное изтесаного камня, прекрасной архитектуры.

При дворце имелся обширный парк, в котором росло множествостаринных дубов и других деревьев. Прозрачный ручей вился вдоль парка и по садам,обращаясь в некоторых местах в обширные пруды, вернее, озера. Вода в них быладо того чиста и прозрачна, что на глубине двенадцати-пятнадцати футов видныбыли камушки, в этих прудах плавали большие форели и стерляди.

Однако вовсе не красотами природы влекла Павла Гатчина —здесь он устроил себе особый мирок, во всем отличный от ненавистногопетербургского.

За неимением другого дела, вся деятельность его нетерпеливойнатуры свелась к устройству так называемой гатчинской армии — несколькихбатальонов, отданных под его непосредственную команду. И забота об ихобмундировании и выучке поглотила его всецело. Наконец-то он смог где-тонасадить тот милитаризованный порядок, к которому властно влеклась его душа(вот уж теперь можно было не сомневаться, что он истинно сын своего отца!)

Мечты о порядке в государстве преобразовались в хлопоты острогой дисциплине, которая в идеале являлась воинской дисциплиной.

Однако не зря говорят, что Павел был натурой противоречивой.Его не менее властно влекли к себе рыцарские идеалы, воплощением которых длянего с раннего детства был Орден госпитальеров, или иоаннитов, сиречь орденСвятого Иоанна Иерусалимского, чаще называемый просто Мальтийским, оттого чтоуже в течение нескольких веков резиденция великого магистра орденарасполагалась на острове Мальта.

Проникновение госпитальеров в Россию началось еще впетровские времена, когда, христиане пытались выступать единым фронтом противмусульман.

В ту пору братство называлось в России Ивановским, по именисвятого патрона ордена. Петр отправил на Мальту с официальной миссией графаБориса Шереметева, который воротился оттуда с мальтийским крестом на груди,первым из русских сделавшись кавалером и рыцарем!

Однако союза не получилось, потому что процветающий ордентребовал слишком большой цены за свои услуги.

Екатерина в свое время обратила внимание на значение Мальтыв стратегическом отношении и просчитала те выгоды, которые можно извлечь дляРоссии из дружбы с гроссмейстером ордена.

Одарённая необыкновенным искусством отыскивать себесоюзников в самых неожиданных местах, использовать для этого самые странныеслучаи, она вошла в тайные переговоры с тогдашним гроссмейстером ордена,принцем Роганом, и старалась привлечь госпитальеров на сторону России в еевойне с турками.

В обмен на это было установлено великое приорство ордена вРечи Посполитой. Роган заключил секретный союз с Екатериной, и рыцарскиекорабли, под предводительством командора Фляксляндена, соединились с русскимфлотом, возглавляемым графом Алексеем Орловым, в Архипелаге.

Однако союз Екатерины с Роганом был разрушен проискамиминистра Людовика XV Шуазеля, грозившего отнять у ордена все имущество, которымон владел во Франции, если отношения с Россией не будут прерваны.

Под угрозами французского короля Роган отказался от всехобязательств перед Россией.

Однако он передал нашему правительству все карты и планы,которые были заготовлены орденом для экспедиции на Восток. Екатерина сохранилак ордену некое странное чувство, которое можно было бы назвать политическойлюбовью, и продолжала помогать ему.

Она передала это чувство и это отношение сыну, однако неучла того огромного впечатления, которое романтика рыцарства, отречения отмирских благ во имя воинских подвигов, (а воинские подвиги страстно влеклимилитаризованную душу Павла), произведет на цесаревича.

Тут тоже не обошлось без старого масона и мистика НикитыПанина.

Когда его воспитанник был еще подростком, он получил отНикиты Ивановича в подарок книгу “История гостеприимных рыцарей святого ИоаннаИерусалимского, называвшихся потом Родосскими, а ныне мальтийскими рыцарями.Сочинение г-на Верно де Обефа, члена Академии изящной словесности”.

Грубые и мужественные лица рыцарей, их подвиги во имяХристова и Гроба Господня очаровали наследника русского престола так, какникогда не очаровывали его деяния великих Предков по защите и расширению границв России.

Он не любил свою страну и боялся ее. Ему показалось, чтосверкающий кристалл Мальтийского рыцарства создаст вокруг него необходимый кругсвета, в котором можно будет скрыться от всех тех ужасов, подозрений,разрывающего честолюбия — от всего, что терзало чувствительную и в то же времясухую душу Павла.

Именно поэтому, учредив еще в 1776 году известный Инвалидныйдом для русских матросов, великий князь посвятил его ордену и велел поместитьна фронтоне здания восьмиконечный мальтийский крест, который казался ему похожимна звезду небесную.

Менее романтические натуры усматривали в нем сходство спауком.

Екатерина, женщина трезвомыслящая, отнюдь не была так ужувлечена мальтийскими рыцарями, как прежде, во времена дружбы с Роганом.Последнее разочарование вызвал у нее блестящий Юлий Литта, необыкновенныйкрасавец и молодец, широкоплечий, с ослепительными черными очами, богатырскогороста, в 1789 году явившийся на русскую службу.

К тому времени он был капитаном галеры (а надо сказать, чтоосновной службой рыцарей была оборона Средиземного моря от турецких пиратов,поэтому все они считались отменными моряками), а в России тогда вообще всехиностранцев встречали с распростертыми объятиями.

Неудивительно, что 7 марта 1789 года состоялся указ опринятии мальтийского кавалера и тамошнего флота капитан — командора, в нашуслужбу капитаном генерал-майорского ранга, с жалованьем 1800 рублей в год плюск тому на стол по 150 рублей в месяц.

Не прошло и полугода, как Литта за участие в первомРоченсальмском сражении, где он командовал галерами правого фланга, былпроизведен в контр-адмиралы, получил золотую шпагу и Св. Георгия 3-го класса.