Помимо этого, тренировались в стрельбе и тактике. Занимались «высоткой»[55] и рукопашным боем.

Солдат в спецназе всегда заёбан. Засыпает в любом положении.

Случалось, что бойцы засыпали стоя на тумбочке дневального. От неуместного сна их лечили армейскими средствами. Например, если кто-то любил поспать на посту, к его руке пристегивали наручниками двухпудовую гирю. Так и ходил он, бедняга, с ней в обнимку в течение дня.

С каждым днем все больше людей покидало учебную группу. Невольно вспоминалось, как в голливудских фильмах, позвонив в колокол, уходили из подразделений «морские котики»[56]. Только у нас не было ни моря, ни колокола. Куда ни глянь, всюду простиралась необозримая скупая степь.

Многие крепкие ребята с КМБ, те, кто прежде говорил с ухмылкой: «Мы теперь спецназ!», просто писали рапорта и переводились в другие части.

Так устроено в спецподразделениях: создать невыносимые условия для того, чтобы отсеять случайных людей. Естественный отбор в действии и по канонам общевойсковой дисциплины. Выживет сильнейший, а точнее — самый упертый и выносливый. Иных здесь не держат!

1 — й взвод в УГСН[57] — сержантский взвод. Как правило, он формировался из спортсменов. Их подбирали себе на замену сержанты и прапорщики, чтобы в будущем было кому «гонять» такое же «молодое мясо». По мне, так это очень скучно — прийти в спецназ для того, чтобы водить в столовую молодняк.

Суть спецназа — попасть в прожарку, пройти «тропой Хошимина»[58], закалиться в бою, в любом бою. Спецназ проходит проверку только с равноценным противником или с противником, превосходящим силой и числом! Спецназ — это элитные бойцы, выполняющие задачи посильные только им. Спецназ — это не показуха и красивые ката[59], это боевая работа, в тяжелых условиях. Пахота! А тут так банально: гонять молодых в учебке. Что я расскажу своим друзьям о спецназе, когда уйду на дембель? Что водил душье в столовку и заставлял их отжиматься? Орал благим матом, разбрызгивал слюни ровно до шести, а потом сваливал домой? Шатался в свободное время по городу, пытаясь снять какую-нибудь девку, и в пылу страсти затирал ей про столовку и бесконечные отжимания? Нет!

Конечно, кто-то должен это делать, но точно не я. Я ведь хотел попасть во Вьетнам! Поэтому мне позарез надо было в боевую группу!

В конце концов во взводах почти никого не осталось. Казалось, что к окончанию учебки вообще все разбегутся. И вот нам добавили людей из ГСНов, так как поступила команда их упразднить. В отряд пришли люди из трех полковых групп. Новые сержанты, новые бойцы и молодёжь.

В палатках стало не протолкнуться и все началось сначала. Опять пресс, переводы и так далее.

Переводясь в другую часть, солдат решал все свои проблемы и всячески улучшал свою жизнь. Избавлял себя от нагрузок, ночных подъёмов и отжиманий вместе с «крокодилами»[60].

Мне было очень тяжело, но я всегда твердо знал, что не могу себе позволить сойти с дистанции по собственной вине. Что бы обо мне подумал тогда сержант Барнс, этот бывалый, исполосованный пес войны?! Нет! Никаких поблажек себе! Ох уж эта мотивация юности, настырность, кураж, непоколебимая вера в будущее, в успех. Зачерпнуть бы сейчас хоть половину из того бесконечного резерва…

Я часто вспоминаю слова одного из прапорщиков: «Девочки! Кто пройдет эту школу, для того мирских проблем существовать вообще не будет! Но ее пройдут не все, я вам это гарантирую! Приложу все усилия, чтобы случайные люди ушли из отряда! Меня сюда поставили, чтобы я вас всех заебал! По мне, хоть все отсюда съебитесь, останутся только те, с которыми можно будет выполнить любую задачу!»

Его слова я буду вспоминать еще много-много раз, не на одной войне. Спасибо ему за эти слова, хотя с нами он на войну и не поехал.

Через некоторое время мы уже изучили повадки и привычки каждого сержанта, знали чего от них ожидать. Это тоже хорошая школа жизни, особенно для молодого парня. Учишься оценивать людей сходу, по их поступкам. Смотреть насквозь, через все эти блядские социальные маски. Кто чего стоит, на кого можно рассчитывать, а кого гнать от себя ссаными тряпками. Мои армейские университеты! Они не раз выручали меня!

В учебку пришли и молодые лейтенанты, закончившие военный ВУЗ. Их распределили в отряд. Но кроме смеха они не вызывали никаких эмоций.

Авторитетами для нас были дядя Миша и прапорщики.

В армии мне нравится то, что тебе ставят задачу, а ты ее должен выполнить. Как? Это никого не трогает. Выполни и все!

Случались и смешные моменты. Но, как я уже говорил, смеяться было нельзя!

Перед отбоем нам могли поставить задачу: «С утра — вы все лысые!» Мы должны были встать посреди ночи (у бойца свободное время только после отбоя), кого-то разбудить и побрить друг друга под ноль.

Просыпаешься и видишь: бойцы шарахаются в темноте боевыми двойками, гремят котелками и бреют друг другу головы. И всё это надо сделать тихо и аккуратно, чтобы никого не разбудить. Скребёшь тупой одноразовой бритвой «Биг» голову своему товарищу, а он такой же тупой бритвой тебе. И весь этот «барбершоп» в кромешном мраке.

С утра вылетали строиться на улицу, а сержант ржал с нашего вида. У многих голова была изрезана и оставались местами клочья волос. Стояли уже не спецназовцы, а запорожские казаки с чубами.

Сержанты гоготали, подзывая друг друга и демонстрируя своих бойцов.

— Посмотри на моих рексов! — один подходил к другому и оба нарочито громко смеялись на всю учебку. Это вызывало смех и у нас, но нам было сложней, так как приходилось сдерживаться.

В армии мало развлечений, так как ты все время занят. Такие нехитрые забавы расслабляли и веселили. «Поугораешь» друг над другом, настроение нет-нет да и приподнимется. Кругом-то — рутина.

Потом нам, конечно, давали время устранить недостатки, но первые минуты с утра — это было нечто!..

Командиры знали через что нам придётся пройти. Учили тому, что пригодится в бою. Смены позиций, перебежки зигзагами. На них отводилось три секунды. Побежал — счет до трех — упал — перекатился, потом ведешь огонь в направления воображаемого противника. Всё это очень строго контролировали.

Десантирование с БТР[61], занятие круговой обороны, фланги, отход, обхват… Бесчисленное количество раз мне приходилось все это повторять. Полевые выходы были продуманы, разбивались на несколько этапов. Мы искали противника, попадали в засады, делали засады