– Ни одна приличная мать не согласится пожертвовать детьми ради корыстной выгоды, – заявила Бэль, окинув его презрительным взглядом. – С какими женщинами вам приходилось иметь дело раньше?

– Вас это не касается. Я не такой, как мой отец, и у меня нет детей, – с достоинством ответил Кристо.

– Вы их и не заслуживаете! – огрызнулась Бэль. – Ради всего святого, дети, о которых вы говорите, это же ваши братья и сестры!

– Я никогда не признаю их таковыми, – возразил он с ледяной надменностью.

– Почему? Они недостойны быть частью семьи Равелли? – злобно спросила девушка. – Дети от простой экономки… Не очень пафосно, не так ли? Не совсем подходящее происхождение. Я права? Так вот, позвольте вам сказать, что…

– Я отказываюсь слушать вас, пока вы не возьмете себя в руки, – безапелляционно прервал он ее.

– А вы гордитесь тем, что вы ледышка, правда ведь? – произнесла Бэль, презрительно скривив губы. – Что ж, мне не стыдно признаться, что я эмоциональный человек и всегда поступаю так, как подсказывает мне сердце!

– Среди всего этого истеричного разглагольствования будет хоть одно слово по делу? – поинтересовался Кристо.

Руки Бэль сжались в кулаки. Еще никогда в своей жизни ей так сильно не хотелось ударить человека. Ей хотелось дать ему увесистую пощечину. Как он смел унижать ее и ее братьев и сестер? Как он смел предлагать ей разделить их, оторвать от любимых людей и поселить к приемным родителям? Неужели он не понимал, что дети были не какими-то неодушевленными предметами, а живыми существами с ранимой душой и им необходимо было чувство защищенности, стабильности после всех потерь, которые постигли их?

– Дело в том, что… – Голос подвел ее. – Возможно, моя мать была простой экономкой и любовницей вашего отца многие годы, но она также была особенным, добрым и заботливым человеком с золотым сердцем. Поскольку дети лишились ее, это мой долг теперь – заботиться о них и дать им все самое лучшее.

– Ваша… мать? – машинально повторил Кристо. – Мэри Брофи была вашей матерью?

Все тело Бэль одеревенело, у нее почти подкосились ноги, а ладони вспотели от осознания того, что она раскрыла свой секрет. На мгновение она забыла, что ей надо играть роль, и не удержалась, чтобы не встать на защиту доброго имени своей покойной матери.

– Если вы не Мэри Брофи, то где же она? И кто вы такая? – угрюмо спросил Кристо, рассерженный тем, что она пыталась одурачить его.

– Я – Бэль Брофи. Моя мать скончалась спустя месяц после смерти вашего отца от сердечного приступа, – призналась девушка, глядя на него виновато.

Ей пришлось смириться с тем, что больше она не сможет притворяться, ведь ее подвел собственный необузданный темперамент. И к сожалению, это произошло в самый неподходящий момент. Но бесчувственность и заносчивость Кристо Равелли были для нее словно соль на открытую рану.

– Вы ведь не планировали сообщить мне, что вашей матери больше нет в живых… Вы солгали, чтобы не потерять коттедж, – без промедления обвинил ее Кристо.

Бэль была в ужасе от того, как быстро он пришел к оскорбительному заключению, что у нее были преступные мотивы для этого маскарада.

– Коттедж не имеет к этому никакого отношения. До сегодняшнего дня я была уверена, что он принадлежит ей и после ее смерти перешел к нам, ее детям. Но мне казалось, что вы не захотите выслушать меня, если бы знали, что я их сестра, а не мать, – пыталась оправдаться она.

Кристо ненавидел, когда люди лгали ему или пытались обмануть его. Ярость овладела им, его глаза метали гром и молнии.

– Вы притворялись своей матерью… Вы сумасшедшая? Или просто настолько глупы? – спросил он, неожиданно для Бэль приблизившись к ней.

Ее сердце дрогнуло при виде его гневного лица. Она сделала шаг назад и ринулась к двери. Она не могла выдержать близость разъяренного мужчины, еще в детстве она узнала, что злость часто ходит рука об руку с физическим насилием.

Кристо крепко схватил ее за тонкое запястье, когда она пыталась открыть дверь.

– Вы никуда не пойдете. Мы еще не закончили.

– Отпустите мою руку! – прошипела Бэль в испуге. – Да, я совершила ошибку, но это не дает вам право распускать руки!

– Я и не собираюсь давать волю рукам! – с отвращением ответил мужчина. – Но вы должны объясниться за свое поведение.

– Вы один из семьи Равелли! Свиньи начнут летать раньше, чем я буду хоть что-то вам должна! – с презрением произнесла она, вырвавшись из его цепкой хватки.

Кристо смотрел, как она вышла в холл, отбивая нервный такт каблуками.

– Вернитесь немедленно! – зарычал он, теряя самообладание.

Бэль резко обернулась. Он приближался к ней, и тут она в отчаянии схватила тяжелую вазу со столика, стоявшего рядом с ней, и угрожающе выставила ее перед собой.

– Не смейте подходить ко мне! – предупредила она.

– Вы всегда ведете себя как умалишенная? – с издевкой спросил Кристо, пытаясь совладать с собой.

– Мы встретимся в суде, и я заставлю вас признать детей частью семьи! – с вызовом объявила девушка. – У них есть право на часть наследства вашего отца, и они получат ее, чего бы мне это ни стоило! И я не умалишенная!

Угроза судебного разбирательства заставила Кристо похолодеть внутри. Ведь тогда все грязное белье Гаэтано выйдет наружу на всеобщее обозрение, и репортеры слетятся, словно стервятники, чтобы посмаковать в своих гадких статейках каждую омерзительную деталь этой истории.

– Успокойтесь, – посоветовал он ей. – И тогда мы все с вами обсудим.

– Я не доверяю вам! – ответила Бэль. – Дайте мне уйти, или эта ваза полетит в вас.

Кристо не мог понять, почему, собственно говоря, он пытался удержать ее. Надо было просто отпустить ее, ведь стало очевидным, что, пока она не успокоится, разговаривать с ней бесполезно.

Бэль швырнула в него вазу и убежала. От звука фарфора, разбивающегося о пол, покрытый плиткой, у нее сердце ушло в пятки. Она открыла настежь входную дверь и как угорелая бросилась вон из дома по ступенькам крыльца.

– Формально это можно рассматривать как попытку нанесения телесных повреждений, – заметил его телохранитель Рейф, который стоял на лестнице, ведущей на второй этаж, и наблюдал, как Кристо стряхивает со своего костюма осколки фарфора. Его чувственные губы были плотно сжаты, а лицо представляло собой угрюмую маску.

– Да она бы не попала в мишень и с десяти шагов. В следующий раз я не отскочу с дороги, – сказал Кристо, зашагав вверх по лестнице.

У окна он заметил, как она направляется к своей машине с гордо поднятой головой, словно оскорбленная королева. Она действительно умалишенная, просто сумасшедшая женщина. И как же ему пытаться договориться с ней? Но ему необходимо это сделать, иначе придется иметь дело с позорным судебным разбирательством, которое станет достоянием общественности.