собственное выражение) с высоко задранной над поверхностью воды головой. В былые времена Люся даже пару раз предлагала дать мне несколько базовых уроков по технике плавания, но мне было лень прилагать усилия, и потому я отказывалась от чести и продолжала годами подрывать свою шею. Мне понадобилось более пяти лет, чтобы поумнеть и захотеть научиться плавать правильно.

Мне также удалось с помощью специалистов коренным образом трансформировать свою многолетнюю ежеутреннюю гимнастику и отказаться от агрессивных и во многом бесполезных упражнений преимущественно в пользу упражнений на гибкость суставов и растяжку.

И – да – я даже пробовала медитировать, нехотя и неумело. Посидела под музыку. Потом посидела в тишине. Потом – посидела в парке… Ничего такого я не чувствовала, мне было откровенно скучно. Рассказала об этих попытках одному хорошему другу, и Ваня, будучи набожным человеком, порекомендовал мне сходить в церковь и помолиться там, а также помедитировать во время службы: слушать молитву внимательно, сконцентрироваться на словах батюшки, ни о чем мирском не думать. Признаюсь, у меня снова ничего не вышло: на протяжении всей церковной службы я не смогла вытеснить из своей головы посторонние мысли, скучала, рассматривала окружающих, размышляла на отвлечённые темы, в том числе о своей «дурацкой» головной боли. Я жалела себя, а вот отрешиться от думания не могла.

Тогда Ваня порекомендовал мне молиться дома перед сном или даже засыпать под звуки молитвы. Он поделился ссылкой на специальное приложение, в котором дикторы читают молитвы: оказывается, бывает и такое. Мне оставалось лишь выбрать подходящую молитву и включить ее на сон грядущий.

Не откладывая в долгий ящик, следующим же вечером я выбрала в приложении «молитву о тяжелобольном человеке» (а я искренне считала себя тяжелобольной), свернулась в своей кровати калачиком, запустила проигрыватель и приготовилась «отрешиться». Каков же был мой ужас, вперемежку со смехом, когда я поняла, что выбранная мною молитва призвана облегчить участь умирающего, с тем чтобы Господь Бог поскорее убрал его, не мучая ни окружающих, ни самого болящего. Я выскочила из-под одеяла, как ошпаренная, побежала на кухню, где мой муж расположился с вечерним чаем, и, забыв про свои боли, с деланным возмущением начала жаловаться ему на Ваню с его «окаянными» приложениями.

В другой раз я пробовала медитировать в соляной «пещере», взяв абонемент на серию сеансов. Поначалу все проходило неплохо. Весь антураж этой процедуры, казалось бы, как нельзя лучше способствовал расслаблению: полезный соляной воздух, тихая музыка, приглушенное разноцветное освещение и полное отсутствие в помещении других посетителей. Однако на третий или четвертый раз я вдруг испытала паническую атаку и что-то вроде приступа клаустрофобии, поэтому, не дождавшись конца сеанса, выскочила из соляной комнаты и, несвязно извинившись перед ошеломленной рецепционисткой, пулей вылетела на улицу. Больше походов в соляную пещеру я не предпринимала.

В общем, с духовным аспектом и медитациями у меня были явные пробелы. В конечном итоге медитацию мне заменили далекие прогулки быстрым шагом, и я, случалось, наматывала за день по 20 км, гуляя от ВДНХ до Сокольников и обратно.

Еще одним действенным средством спасения от случающихся порой панических атак вдруг оказались запахи. Обнаружилось это случайно. В тот день, когда я выбежала из соляной пещеры, я быстрым шагом, почти бегом, направилась в близлежащий парк и по дороге машинально сорвала с куста и поднесла к носу какой-то сильно пахнущий цветок. Каково же было мое удивление, когда, вдыхая нежный, но интенсивный аромат, я немедленно почувствовала себя лучше. «Так вот что такое нюхательная соль, воспетая в старых романах!» – подумала я. С тех пор я всегда носила с собой флакончик с морской солью, пропитанной лавандовым маслом.

Вообще, панические атаки, в реальное существование которых я никогда ранее не верила, считая их то ли выдумкой, то ли блажью чересчур впечатлительных натур, так вот – панические атаки стали нередким и вполне осязаемым явлением в моей жизни. Теория и практика прохождения через панические атаки широко доступны, и потому я постепенно научилась достаточно спокойно переживать такие эпизоды. Но, видимо, для того, чтобы панические атаки полностью покинули своего «хозяина», необходимо набрать какую-то критическую массу подобных хладнокровных реакций.

Одна пережитая мною трагикомичная ситуация особенно ярко подсветила мне психосоматическую, «самосбывающуюся» природу панических атак. Как-то кто-то из врачей прописал мне некие успокоительные таблетки. Я приняла таблетку, а потом вдруг решила повнимательнее ознакомиться с возможными побочными эффектами. Когда-то ранее я уже принимала этот препарат и не припомнила никаких сопутствующих негативных реакций, поэтому поначалу, до приема таблетки, мне и не пришло в голову справиться с инструкцией. Но потом осторожность возобладала, я решила перестраховаться и углубилась в изучение длинного списка «побочек». Некоторые из них были весьма неприятными – замедление сердечного ритма (а я – «брадикардик», человек с пониженной частотой сердечных сокращений в диапазоне от 45 до 55), вплоть до (!) летаргии, понижение артериального давления (снова удар «под дых» по моим обычным 105/65) и прочая и прочая. Чем больше я читала инструкцию, тем хуже мне становилось. Вот ноги ватные, кружится голова, в груди горячо, кажется, сердце уже не бьется и в довершение всего, «вишенкой на торте» – я забыла, как дышать и глотать!

Ну, поскольку на тот момент я уже числилась бывалым «паникером», то не растерялась: пошла в ванную и умылась холодной водой, после чего походила по комнате и подышала глубоко под счет, а немного успокоившись – измерила давление, пульс и сатурацию. Как и следовало ожидать, все параметры в пределах нормы. Я расправила смятую в нервическом порыве инструкцию от лекарства и отправилась на кухню, чтобы убрать ее в коробочку. И что же я вижу? На столе лежит так и не выпитая мною таблетка! Оказывается, я все-таки механически развернула инструкцию ДО приема препарата, так что никаких «побочек» в принципе не должно было возникнуть.

Долго ли, коротко ли, а пришло время визита к психотерапевту, которую мне порекомендовал мой начальник. Снова рассказ в слезах о моих многомесячных мучениях, о том, что сижу на транквилизаторах, прописанных алгологом, но нужны какие-то другие средства – долгоиграющие, приносящие стабильный результат и не вызывающие привыкания. Конечно, проблемы карьеры и работы также были предметом той исповеди, но смотрела я на них под углом «работа страдает», вместо того чтобы сменить парадигму и осознать, что «опостылевшая работа явилась источником моих страданий».

Татьяна Николаевна готова была выписать мне «правильные» таблетки, попросту говоря – антидепрессанты, но она также считала абсолютно необходимым «проработать ситуацию» вокруг моего неприятия работы за компьютером, а также видео-конференций, телефонных звонков