– Утя-тян, умеешь ли ты играть в пиратские прятки?

Кроха удивленно замотала головой.

– Я так и думал. Это старинная игра. Правила ее просты. Ты прячешься в самом надежном месте. Если я не найду тебя до захода солнца, можешь вылезать – ты выиграла.

Утя кивнула. «Пиратские прятки»! Здорово! Конечно, она знает самое надежное место! И тут же помчалась прятаться.

Самое надежное место – это сваленные у становых якорей рыболовные сети. Даже Весельчак ее здесь не сразу находит. А если находит – долго распутывает. Кис-Ки-Сэю придется постараться. Что там закат – до рассвета не отыщет. Вот только гиены… А вдруг ее прежде отыщут гиены? Они же испортят игру!

Через клюз в фальшборте крошка разглядела еще одну приближающуюся шлюпку. Вот-вот она окажется у самого носа.

Утя точно знала, что делать. Весельчак сто раз (сто – это ведь очень много?) отдавал при ней якорь. Конечно, она справится сама. Сначала надо выдернуть гигантский гвоздь, который сдерживает цепь. Потом вращать рукоять кабестана. Можно с песней.

Крошка дернула нагель – не поддается. Пнула. Результат прежний. Ну что ж, сами напросились: среди такелажа Утя с легкостью отыскала молоток. Ух, она покажет этому нагелю!

В деле забивания и выбивания чего-нибудь Уте-Путе не нужен учитель. Этот предмет дался ей легко. Возможно, у нее даже талант. Нагель вылетел с двадцатой попытки.

Наверное, Утя все же что-то напутала. А может, сил у нее слишком много. Но едва девчушка ухватилась за ручку лебедки, та вдруг рванулась, крутанула Утю – у-ух! – раз, еще раз, еще быстрее… Крошка вращалась вокруг кабестана, открыв рот от счастья: вот это карусель!

Наконец центробежная сила швырнула котенка в груду сетей. И очень вовремя. Потому что якорь стремительно летел вниз, увлекая за собой не только цепь, но и сам кабестан.

– Спасайся! – послышался снизу вопль.

Еще мгновение – и два металлических рога пробили днище швартующейся к «Кошмару» шлюпки.

Под улюлюканье пиратов на верхнюю палубу выбежали гиены: эти трусы бежали, позабыв все приказы. И те, что запрещали отступать с поля боя, и те, в которых говорилось, что рубашка всегда должна быть заправлена. И уж конечно, последний приказ императора Диего – арестовать пиратов, чтобы повесить на Главной площади, – тоже вылетел из их пустых голов.

– Вон с моего корабля, яйцееды! – кричала разъяренная Джен, преследуя противника. – Прыгайте сами, пока мы вам хвосты не обрубили!

За ней неслись Коготь, Весельчак и Кис-Ки-Сэй. Вчетвером, размахивая кто палашом, кто катаной, а кто и просто своими когтями, они оттеснили врага к фальшборту. Пробитая кабестаном дыра пришлась как раз кстати: гиены бросались в нее, как в спасительный портал, способный перенести их в другой мир.

– Готовьте пушки! Заряды! – Джен быстро отдавала приказы. – Стрелять только в мачту! Все слышали? Не вздумайте пробить им корпус!

Пираты остолбенели.

– Но, капитан, – возразил Весельчак, – если мы не утопим корабль, гиены нападут на нас снова… И снова, и снова, и снова. А потом сунут нас в кошкодавку и – ррраз!

Он выразительно провел лапой вокруг своей шеи, закатил глаза и высунул набок язык.

– Я понимаю. Но мы не можем утопить корабль.

– Мозем! – сверкнул белоснежной улыбкой Снежок. – Сяс как пальнем – утопнут как миленькие!

– Отставить! – рявкнула Джен. – Повторяю для всех, у кого кровь прилила к ушам после битвы: топить никого не будем. Работа у них такая – гоняться за нами. Сломаем им мачту – на время отстанут.

– А что потом?

– Потом… потом… потом я что-нибудь придумаю…

Собственные слова отозвались в Дженифыр воспоминаниями… «Работа у них такая» – что-то похожее говорил и ее отец, капитан Корноухий, оправдывая собственную жалость к проигравшим. И поплатился… Капитан обязан быть жестоким и злым! Иначе его свергают, высаживая на необитаемый остров.

Собственная участь казалась Джен предрешенной. Никаких сомнений: она унаследовала от отца его самый большой недостаток. Рано или поздно ее обвинят в доброте…

– Мисс Джен совершенно права, – услышала она голос Железного Когтя. – Никогда не ешь мышонка сразу: слопаешь – с кем будешь играть?.. Чего ждешь, Весельчак? Ну же, укороти им мачту! Пли!..

Снаряд был выпущен канониром с такой точностью, что, описав в небе небольшую дугу, пробил мачту гавгадосского корабля ровно посередине. Скрипнув, она сложилась пополам, накрывая судно и гиен полотнищами парусов.

Дженифыр благодарно смотрела на своего помощника. Надо бы сказать ему «спасибо»… Но вместо этого скомандовала:

– Скелет, к штурвалу! Сменить паруса! Матросы вы или кто? Уходим быстро! На юго-восток.

– Полный бейдевинд. Спустить стаксель! Трави гик-шкот! – переводил Железный Коготь.

– Та-а-ак… А откуда в фальшборте дыра? – уточнила Джен, раздав все команды и немного отдышавшись. – И кстати, где якорь?.. Второй якорь за неделю! Как швартоваться будем?..

– Злые гиены, – раздался из груды снастей задорный детский голосок. – У Ути есть маталок. Есть отдать якорь! Гиены, сайонара! Утя всех спасла!

– Вот это ребенок! – восторженно воскликнул Железный Коготь, сразу разобравшись, что к чему. – Да она нам всем скоро фору даст! Даже у меня на счету и то меньше гиен. Сколько их было, крошка?

– Один, два, восемь – сто! – Утя-Путя гордо показала все пальчики на своих крошечных лапках. – Я посчитала!

Весельчак разглядывал за бортом уцелевшие весла и щепки – все, что осталось от лодки, в которую на полной скорости влетел сорокапудовый якорь, – и шевелил губами, прикидывая, сколько гиен могло бы в нее поместиться. Наконец прикинул.

– Кто учит тебя математике? Я?!. Нам надо больше заниматься…

Кроха сосредоточенно разглядывала водную гладь: нет ли еще одной вражеской шлюпки на подходе. Ух, как она задаст всем гиенам, посмей они снова сунуться на корабль!

– У-тян! Цветок моей жизни, ты же должна была спрятаться! – вздохнул Кис-Ки-Сэй.

Ой, а она совсем позабыла!

– Утя проиграла? – робко спросила крошка.