гротескные статуи забытых богов. Именно там, по слухам, и творили свои нечестивые ритуалы слуги змеиного бога.

Но Костечкову, как всегда, были неведомы людские страхи. Купив у Рула выносливого пустынного скакуна, он решительно направился прямиком к храму. Несколько дней занял его путь, который свирепостью смены дьявольского зноя замогильным холодом мог бы погубить любого, но для варвара, охотящегося за врагом, всё было нипочём. Его беспощадные глаза неумолимо смотрели сквозь запылённые очки в направлении гигантских построек, постепенно выраставших на горизонте. Когда на зданиях уже можно было различить орнаменты, изображавшие макабрические лики демонов и письмена, вызывавшие дрожь одним очертанием своих букв, скакун не выдержал колоссального натиска ужаса и испустил дух. И варвар продолжил свой путь пешком, увязая в глубоких песках, которыми пустынные ветра заполнили всё пространство комплекса.

И вот Костечков добрался до центральной постройки — циклопической ступенчатой пирамиды, сложенной из чёрного гранита. На её вершине была различима отвратительная в своей реалистичности статуя Йоба, сжимавшего к когтистых лапах жертвенную чашу. Именно в неё складывались ещё бьющиеся сердца принесённых в жертву, дабы жестокий бог мог хотя бы на время утолить свой вечный голод.

Дикарь начал восхождение по лестнице храма, где длинные кровавые полосы обозначали последний путь закланных, когда их безжизненные тела сбрасывались культистами с верхней площадки. Когда варвар завершил своё восхождение, то обнаружил площадку совершенно пустой. Вероятно, почитатели змеиного бога прибывали в святилище только на время ритуалов, поэтому варвар решил устроить засаду. Предварительно измазавшись маслом, он притаился за статуей Йоба, ожидая наступления ночи.

И вот сумерки с их фиолетовым и золотым свечением уступили место мрачной завесе ночи. Завыли шакалы, зашептал зловещий самум. Любого из смертных одни эти звуки могли повергнуть в паническое бегство, но варвара не устрашало даже постоянное нахождение рядом со статуей змеиного бога. Он был хищником, ожидающим свою добычу. Добычу, которая сама читает себя хищником. И это заблуждение будет вскоре жестоко наказано.

Уже взошла мертвенная луна, и пространство рассекли кривые тени, отбрасываемые стенами храмовых построек. И именно в этом свете появилась, наконец, процессия культистов. Каждый из них был облачён в длинный плащ с капюшоном, скрывавшим лицо. Их возглавлял верховный жрец — на голову выше остальных и вдвое шире в плечах; на его груди тускло поблёскивал громадный амулет, изображающий змеиный глаз — символ гнусного бога. Увидев знак своего врага, Костечков издал приглушённый рык. Его кулак в едва сдерживаемой ярости сомкнулся на рукояти секиры.

Процессия проследовала по ступеням пирамиды прямо к алтарю, их движение сопровождалось монотонным пением молитв, произносимых на древнем, неизвестном варвару, языке.

И вот верховный жрец встал перед статуей своего бога.

Ещё когда процессия начала всходить по ступеням пирамиды Костечков заметил, что среди однородной массы тёмных одежд белеет обнажённое тело — это была молодая, невероятно красивая девушка, явно предназначавшаяся в жертву кровожадному богу. Она билась в отчаянных попытках вымолить пощаду, но её увещевания не находили ответа у жестокосердных культистов, они продолжали вести её к погибели.

Девушка была полностью нага, что позволило варвару по достоинству оценить её красоту. О, слуги Йоба явно знали, как прельстить своего покровителя — у пленницы была потрясающе гармоничная фигура, ее большая грудь и обширные сладострастные бёдра соседствовали с тонкой талией и изящными аристократическими руками, а волосы цвета льна и глаза, блестевшие драгоценными изумрудами, довершали картину земного совершенства, достойного, впрочем, и богинь эмпирей. Достигнув верхней площадки храма, культисты без всякой пощады бросили обречённую к ногам статуи Йоба. Теперь её всхлипывания полностью прекратились — казалось, она смирилась с бессердечностью своих мучителей и приготовилась принять свою незавидную участь.

Верховный жрец поднял руку и провозгласил:

— «Да свершится ритуал!»-

Услужливые руки приспешников поднесли их главарю кривой зазубренный кинжал, который он в ритуальном жесте поднял над головой, поближе к взору своего божества. В тот же момент девушку растянули на каменных плитах пола, подготавливая её беззащитное тело к решающему удару.

Жрец взял кинжал в обе руки, воздев их над несчастной.

— «О, Йоб, взываем к Тебе в эту благословенную ночь! Ты даруешь нам знание из холодных пучин вечного океана! Ты открываешь ключи к загадкам самих принципов жизни! Ты возвышаешь нас над всеми смертными, которым неведома твоя благодать! Так пусть же кровь, что есть сама жизнь, насытит Твой вечный голод! Слава Йобу!»— эхо слов Главаря многократно раскатывалось по зловещим руинам.

— «Слава Йобу!»— прогремел хор культистов.

Жрец сместил свой взгляд с клинка на тело жертвы, приготовившись нанести смертельный удар.

И тут варвар покинул своё укрытие, в один прыжок оказавшись прямо перед верховным жрецом.

— «Ваш Йоб настолько труслив, что питается только кровью беззащитных женщин?! Пусть же он попробует отведать крови дыбенийца, настоящего воина!»— проревел Костечков, его умасленная сутулая стать блестела в лунном свете.

— «Остановите его! Ритуал не может быть прерван!»— вскричал Жрец.

Вся масса культистов бросилась выполнять приказ своего лидера. Но что могли они противопоставить первородной ярости Костечкова? Результатом их усилий было лишь то, что теперь по ступеням храма покатились к подножию уже их собственные тела. Секира дикаря разила всё новых и новых врагов, алчно насыщаясь плотью. Казалось, сам Гром снизошёл в земное обличие, чтобы бросить вызов Йобу в его собственной вотчине.

— «Его не одолеть! Бежим!»— вскричали немногие оставшиеся в живых и бросились наутёк.

Варвар не стал их преследовать, так как его интересовал Верховный Жрец, который не последовал примеру своих послушников.

— «Костечков-Варвар, ты пожалеешь, что попытался помешать воле Йоба! Твоё сердце будет радостно принято им в качестве сегодняшней трапезы!»— проговорил он, и Костечков увидел (Что за наваждение!), что теперь на месте правой руки Жреца красуется несколько длинных змей, растущих прямо из предплечья! Головы рептилий незамедлительно бросились в сторону варвара, издавая зловещее шипение. Но тот в последнюю долю секунды успел отскочить в сторону и нанести гибельный удар прямо по их длинным шеям. Однако, змеи, в предсмертной судороге обвились вокруг секиры, не давая Костечкову высвободить верное оружие. Недолго думая, варвар отпустил рукоятку и бросился на Главаря с голыми руками, вцепившись тому в горло. Дикарь и Жрец смотрели другу в глаза, борясь в последней схватке на вершине, и сквозь очки варвар видел напротив себя взгляд узких змеиных зрачков — взгляд самого бога Йоба.

Много времени продолжалась смертельная борьба, но как бы ни был силён Жрец, могучие худые руки варвара довершили своё дело, и массивное тело получеловека-полузмея испустило дух, издав сиплое шипение.

Девушка, продолжавшая всё это время лежать на полу, оцепенев от ужаса, смотрела