На этой мысли она успокоилась, надела ночную рубашку изаснула, очень рассчитывая на то, что Роман поймет ее и не осудит; ведь спасалаона его. Ночные казусы так измотали Липочку, что теперь уже бедняжка крепкоспала без всяких сновидений. Можно представить как она рассердилась, когдавдруг почувствовала новое движение одеяла. Сунув голову под кровать, онапрошипела:

— Почему вы мне спать не даете? Это свинство. Я к вам совсей душой, а вы злоупотребляете.

Роман с ней согласился:

— Да, вы очень добрая женщина, а я неблагодарная свинья, раздоставляю вам беспокойство.

— Беспокойство? — громко изумилась Липочка и, с ужасомоглянувшись на храпящего мужа, прошептала: — Это очень мягко сказано: вы меняпросто терроризируете. Чего вы хотите на этот раз?

— Всего лишь воды.

— Ах, воды, — с облегчением вздохнула Липочка. — Здесьгде-то был полный стакан, Ваня мне приносил. Но куда он его поставил?

Она пошарила руками по тумбочке, не нашла и вспомнила:

— Стакан на полу с другой стороны кровати. У Вани привычкавсе ставить на пол. Поищите сами, вам это проще сделать.

— Да-да, конечно, — согласился Роман.

Секунду спустя раздался шорох, грохот и легкий шелестругательства.

— Что случилось? — с раздражением поинтересовалась Липочка.

— Вы говорите стакан? — утратил вежливость и Роман. — Это жене стакан, а целая пивная кружка. Я ее опрокинул. Теперь здесь море воды: литр,не меньше. Но напиться я все же успел.

— Море под кроватью? О боже!

— Не волнуйтесь, вода мне не мешает. Спасает надувнойматрас. Слава богу он непромокаемый.

— Спасает вас, — возмущенно констатировала Липочка. — А ктоспасет мой паркет?

Она нехотя покинула постель, вооружилась шваброй и приняласьпротирать пол. И тут, как назло, проснулся Иван Семенович. Точнее, он не сразупроснулся, а сначала сквозь сон, приоткрыв один глаз, обнаружил в комнатестранное видение: нечто косматое в просторном белом и на метле. Разумеется заметлу Иван Семенович принял швабру, а жену свою, Липочку, соответственно заведьму. Желтухин был материалист и нечистой силы не боялся обычно, но на этотраз почему-то он громко закричал, от чего и проснулся. Проснулся, включил свети лишь тогда понял, кто стоит перед ним: его ненаглядная женушка, солнышко,радость, мышонок… Иван Семенович умилился. Липочка же, парализованная крикомсупруга, застыла со шваброй в руках, не в силах сказать ни слова. Желтухинпонял, что она чрезвычайно напугана и спросил:

— Что случилось?

Жена молчала. Тогда он зашел с другой стороны:

— А швабра тебе зачем?

— Решила полы протереть? — машинально выпалила Липочка, чемповергла супруга в ужас:

— Ночью?!

— Ну да, а почему бы и нет?

Иван Семенович (в который раз) вспомнил Глашу: “Как онаправа, совсем мое солнышко занедюжило. Пора обращаться к врачу”. Видянедоумение мужа, Липочка пояснила:

— Мне что-то не спится, Ваня, ты воду под ноги поставил, япролила, а у нас новый паркет.

— Ах вот оно что, — прозрел Желтухин и на радостях добавил:— Раз я виноват, значит я и протру.

Он резво вскочил, выхватил швабру из рук жены и попыталсязаглянуть под кровать:

— Где там вода?

Ввергнутая в панику Липочка, завизжала:

— Ваня, нет, сейчас же вернись в постель!

— Почему?

— Я умру в тот же миг, когда мой муж возьмется за женскуюработу!

Муж обалдел:

— Дорогая, но раньше ты так не считала. Сколько упрековвыслушал я за то, что мало тебе помогаю.

— Да, — согласилась Липочка, — раньше я придерживаласьдругих взглядов, но теперь все будет иначе. Отправляйся в постель. В концеконцов это моя бессонница, а ты хочешь спать.

Но Иван Семенович был упрям — уж такой он мужчина: есливзялся за дело, обязательно доведет его до конца. Слегка отстранив жену, онпреисполнился решимостью заглянуть под кровать в поисках пролитой воды. БеднойЛипочке ничего другого не оставалось, как прибегнуть к старому приему. Повиснувна шее мужа, она лихорадочно зашептала:

— Милый, я хочу тебя, немедленно, прямо сейчас, возьми меня!Возьми меня!

“Что с ней происходит?” — изумился безотказный ИванСеменович.

Нехотя отбросив швабру, он без прежнего энтузиазма взял женуи, обессиленный, откатившись, подумал: “Если так и дальше пойдет, на Глашу меняне хватит”. И мертвецки заснул. Липочка же заснуть не смогла. Она, болезненнопереживая случившееся, думала: “Да что же это такое? Настоящая групповухаполучается: посторонний под кроватью, а мы с Ваней черт-те чем занимаемся.Экзистенциализм какой-то. Или нет, эксгибиционизм. Или нет… Короче, гнусностьнастоящая”. Невыдержав душевных мук, она сунула голову под кровать и спросила:

— Как вы там?

— Сплю, как сурок, — незамедлительно просветил ее Роман. — Иничего не слышу.

— Ясное дело, — вздохнула Липочка. — Что вам еще остается.На самом деле я не такая. Надеюсь, вы меня не осуждаете?

— Ни в коем случае. Я потрясен вашей выносливостью.

“Что он имеет ввиду?” — испугалась Липочка и, неудержавшись, спросила:

— Что вы имеете ввиду?

Роман явно смутился:

— Что я имею ввиду? Ну-уу… Вашу сообразительность. И вашехладнокровие. Знаете ли, я теряюсь как раз тогда, когда жизнь требуетмаксимальной концентрации. Поэтому вы меня восхищаете.

“Надеюсь, больше не буду”, — успокаиваясь, подумала Липочкаи с опаской покосилась на Ваню. Она уже собралась вернуть свою лохматую головкуна подушку, как вдруг услышала странный звук. Он несомненно доносился из-подкровати.

— Вы слышите? — спросила она. — Словно кошка мурлычет. Атеперь будто булькает сливной бачок. Что это?

— Это мой желудок, — смущенно признался Роман. — Онабсолютно пустой. Точнее, теперь там вода и революция.

— Очень громкая революция. Что будет, если Ваня проснется иуслышит? — ужаснулась Липочка и мгновенно нашла выход: — Сейчас я вас покормлю.

Роман неожиданно заскромничал:

— Не надо, я до утра потерплю. Вы и без того из-за меня всюночь не спите.

— Теперь уж все равно не усну, — отмахнулась Липочка иустремилась в кухню.