Багловский демонстративно вытянулся:

— Есть! Будет исполнено!

Повернулся через левое плечо и быстро зашагал прочь подлинному, уныло-безликому казенному коридору.

— Что ты на него взъелся? — тихо спросил Паша.

— Да ничего подобного, — рассеянно ответил Данил. — Вовсе нена него я взъелся, а на одну его реплику во время разговора в машине…

— Это какую?

Данил сказал, какую. И поторопился добавить:

— Только, я тебя умоляю, без далеко идущих выводов. Каждыйможет оговориться, а? Ты вот не обратил внимания на сии слова — но ведь не позлому умыслу? Вот и он тоже мог попросту взять да оговориться…

Паша оглянулся на дверь, украшенную пустой рамочкой.

— А пожалуй что, возвращайся, — сказал Данил, подумав парусекунд. — Почеши язык, пригласи лапочку Олеську куда-нибудь в приличноезаведение, все равно у нас нет пока что ни единого направления, которое стоилобы с ходу отрабатывать. Только лапами не наглей, чистенькая девочка белая ипушистая, ее галантно разрабатывать надо…

— Обижаете, шеф…

— Вперед, — сказал Данил, похлопал его по плечу и побрел потому же казенному коридору, казавшемуся бесконечным, как борьба криминала сдоблестными органами правопорядка, — побрел, не выходя из образа, старательнопришаркивая ногами и сутулясь, как и подобало пожилой канцелярской крысе наподхвате. Запоздало подумал, что стоило бы легонько матернуть подчиненного«внук в первый класс готовится», бля…

Спустившись с крыльца, достал сигареты. Синяя «девятка»,видел он краем глаза, по-прежнему нахально торчала в дальнем конце стоянки, обахвоста так в ней и сидели. Грубо работали, стервецы… а может быть, и не грубо,вполне может оказаться — лишь притворялись растяпами. Наружное наблюдение таитв себе массу нюансов, хитрых ходов и подтекстов, можно прикидываться неумехами,можно нагло топотать по пятам на японский манер — дабы оказать психологическоедавление на «клиента», можно… Да господи, масса нюансов. И потому крайне опасноделать заключения с ходу, не вникнув, не изучив.

Впрочем, одно-единственное заключение сделать стоит: ихнемало. Только в аэропорту с маху засветились семеро. Вполне возможно, этим ихколичество не ограничивается. Сие о чем-то да говорит. Частный сыск здесь, вобщем, пребывает в эмбриональном состоянии и такую расточительность себепозволить ни за что не может. Так что вариантов всего два: либо держава, либо«неустановленный противник иного плана».

Так, а где у нас контрнаблюдение? А вот оно, родимое, иработает, следует отметить с законной гордостью, не в пример профессиональнее,достойные выкормыши Черского, знаете ли…

Он заметил Веру Климову в последний момент еще миг — и онавошла бы в здание прокуратуры. Ага, вышла из-за угла, значит, общественнымтранспортом добиралась, там, помнится, остановка…

— Вера! — окликнул он.

Она обернулась — красивая молодая женщина из категориинатуральных длинноволосых блондинок, хранящих верность коротким юбкам, но невсегда хранящих верность законным мужьям. Правда, все, что Данил о ней знал подолжности своей, из рамок не особенно и выбивалось: так, мелкие грешки, чужиепостельки пару раз в год, что мы, люди современные, должны восприниматьфилософски, поелику муженек сам отнюдь не был образцом верности…

— Вы, значит, прилетели… — тихо произнесла она, уставясь наДанила чуть припухшими глазами, — тем не менее аккуратно подведенными, стоит отметить.

Ее без нужды поддерживал под локоток лощеный молодойчеловек, чья физиономия смутно ассоциировалась у Данила с «Клейнодом». Виделэту вывеску в котором-то из личных дел.

— Друг мой, погуляйте пару минут в некотором отдалении, —тихо распорядился Данил.

Лощеный, вопреки ожиданиям, не проронил ни слова — оченьпонятливо кивнул и отошел в сторонку, под дерево.

— Вы за мной? — вырвалось у нес.

— Ну, как сказать, Вера… — произнес Данил со всейнеобходимой в данной печальной ситуации мягкостью. — Я, так сказать, в широкомсмысле…

Порасспросить, осмотреться, уладить формальности… Дела, какгром с ясного неба…

— Как гром… — повторила она с гримасой вместо улыбки.

Данил ее в свое время неплохо изучил, в профессиональномсмысле понятно, поскольку жена человека типа Климова — это, помимо прочего, ещеи Фактор.

Тот самый фактор, что наряду со многими другими просто неможет не влиять на работу данного профессионала. Хороший шеф обязанпросчитывать все факторы, влияющие на работу подчиненных, и знать их назубок…

Сейчас она не походила па себя. И дело тут не в печальныхновостях, ошеломлении, горе…

Она боялась. И вот так, с ходу, пока что решительно неопределить: кого? чего? Но страх был, несомненно. Ее, вульгарно выражаясь, едвали не колотило от страха — уж такие-то реакции Данил должен был отмечать иопознавать.

Боялась. Человек его опыта не мог не заключить с ходу: ВераКлимова-человек, охваченный страхом. Что автоматически открывает простор длядомыслов, версий и комбинаций…

— Меня вызывали, вот повестка… — принялась она рыться всумочке. — Говорят, нужно забрать…

— Не надо, — сказал Данил, накрыв ладонью ее запястье. — Мывсе сделаем сами, уже есть договоренность… Багловский сделает…

При упоминании о Багловском у нее ни одна жилочка на лице недрогнула не в Багловском тут дело…

— И все? — спросил он. — Они вас только за этим вызывали?

— Да, насчет другого уже вроде бы все обговорено… Вчера чутьли не весь день…

— Как вообще все случилось? — спросил Данил мягко.

— Представления не имею…

Ага! Существуй какой-то прибор, которым можно на манерградусника измерять страх, стрелка непременно скакнула бы на несколько делений…У Данила знакомо и неприятно ворохнулось в груди что-то холодное, уж никак несердце. Каждый по-своему переживает ощущение нехорошего предчувствия — лично унего именно так и происходило.

Что-то тут нечисто. Ох как нечисто. Тривиальные штампы,сплошь и рядом влекущие самые нетривиальные ситуации и последствия. Как бы тамни было, здесь с ней работать никак нельзя.

— Молодой человек! — Данил поманил лощеного и, когда тот сдостоинством приблизился, тихо распорядился:

— Поймайте такси, отвезите даму в «Клейнод».

Я там скоро буду.

Тот кивнул и скрылся за углом. Достав монету и держа ее так,чтобы хмыри из «девятки» не видели, что у него в руке, Данил спросил:

— Вера, это вам знакомо?

Она всмотрелась —Данил повернул монету сначала одной, потомдругой стороной, — пожала плечами: