Бронвен, прищурившись, посмотрела на меня.

– Мам, мы заблудились?

– Конечно, нет.

– Тогда где мы?

Я сунула скомканную карту назад в свою сумку-торбу, включила двигатель и развернула машину.

– Мы вернемся на главную дорогу, – решила я. – На сей раз гляди в оба. Вероятно, мы благополучно проехали мимо.

* * *

Я неслась по грунтовке, вздымая тучу пыли, так мне хотелось поскорее увидеть что-нибудь знакомое. Потом, к своему облегчению, я заметила на вершине холма строение, мимо которого мы проехали раньше.

Свернув на обочину, я опустила стекло и посмотрела на холм. Маленькое, обшитое досками бунгало казалось заброшенным, но я заметила потенциальные признаки жизни: припаркованные перед ним два автомобиля и вяло развевавшиеся на веревке майки.

Я вышла из машины и сдвинула в сторону ворота, упиваясь воздухом, пропитанным ароматом цветов. В придорожной траве голосили цикады, в отдалении хором пели лягушки-быки. Единственными другими звуками было пощелкивание перегретого мотора машины и шепот колеблемых ветром листьев.

Мы проехали вверх по дорожке и остановились позади других машин. Одна из них была безупречно отреставрированным винтажным «Валиантом». Соседний автомобиль оказался старым «Холденом» – пикапом с лысой резиной и потрескавшимся лобовым стеклом; его помятый кузов был наполовину съеден ржавчиной.

Я направилась прямиком к бунгало. С его дощатой обшивки, изъеденной временем и непогодой, отслаивалась краска. Ни на одном из окон не было занавесок. Кровельное железо загнулось с одной стороны, как крышка на банке из-под сардин. Лишь пышная виноградная лоза, затенявшая входную дверь, придавала уютности этому во всех остальных отношениях неказистому жилищу. Широкие листья, облитые солнечным светом, укрывали вход прохладной зеленой тенью.

Когда я поднималась на крыльцо, где-то внутри залаяла собака.

– Заткнись, Альма! – раздался ворчливый голос, и лай прекратился.

Сетчатая дверь со стуком открылась. На веранду вышел высокий, похожий на пугало мужчина. Ему было лет шестьдесят, редеющие белоснежные волосы нимбом торчали вокруг его головы. Поношенные рабочие штаны в черных пятнах, ветхая рубашка из фланелета[3]. Одно из стекол в очках заклеено непрозрачной липкой лентой.

– Простите за вторжение, – сказала я, – но мы немного заблудились.

– А что вы ищете? – спросил мужчина.

– Я ищу поместье под названием Торнвуд. В адресе сказано, что оно находится на Брайарфилд-роуд, но я проехала туда и обратно и, похоже, не могу его найти.

Пока я говорила, сетчатая дверь снова скрипнула и появился второй мужчина. Он был почти не отличим от первого, лишь выше ростом и более худой. Штанины его джинсов были завернуты до колен, обнажая тощие ноги с костлявыми голыми ступнями. Редкие седые волосы были всклокочены, а на лице застыло выражение озадаченности. Он нерешительно меня разглядывал.

– Что происходит? – проскрипел он, и я узнала голос, который успокаивал собаку.

– Все в порядке, старина, – сказал первый мужчина. – Она заблудилась.

– А что она ищет?

Пауза.

– Торнвуд.

Более высокий мужчина вздрогнул и бросил на меня испуганный взгляд. Не говоря больше ни слова, он юркнул назад в полумрак входной двери и исчез в доме.

– В Торнвуде никто не живет, – сказал мне первый мужчина. Его тон переменился, он заговорил более отрывисто: – Дом многие годы стоял пустой. Вы уверены, что ищете именно это владение?

– Да.

Мужчина смерил меня взглядом прищуренных глаз, надеясь, возможно, на дополнительные объяснения. Когда таковых не последовало, он шагнул ближе, свысока глядя на меня с явным недоверием.

– Вы забрались слишком далеко. Торнвуд стоит на Олд-Брайарфилд-роуд, но ее нет ни на одной карте. Видите вон тот холм? – Он указал на крутой бугор позади дома, его подножие густо заросло эвкалиптом, голая вершина представляла собой груду булыжника. – Торнвуд по другую сторону. Видите тот блеск вдалеке за деревьями? Это крыша усадьбы.

Я прищурилась, но увидела только бесконечные серые стволы и блестящие, залитые солнцем листья. Я снова посмотрела на мужчину. Он по-прежнему хмурился в сторону холма, что дало мне возможность рассмотреть мужчину с близкого расстояния. У него были резкие черты лица, задубевшая кожа; его легкие, пепельно-белые волосы жили, казалось, своей собственной жизнью. Когда-то это было дружелюбное лицо, но время сделало его угрюмым. По бокам рта скобками залегли складки, щеки прорезаны морщинами. Из-за клейкой ленты на стекле очков виднелся рубчик шрама.

– Отсюда всего полчаса пешком, – пояснил он, – но по дороге пара миль. Просто вернитесь в город. Олд-Брайарфилд-роуд будет первым поворотом налево.

Я поблагодарила его и направилась к машине. Услышала, как за спиной у меня хлопнула сетчатая дверь. Потом, в последовавшей прозрачной тишине, с другой стороны сетки донеслись два приглушенных голоса. О чем они говорили, я разобрать не могла, но тихие голоса звучали взволнованно, на грани паники.

Я дошла до автомобиля и села в него.

– Мы здорово заблудились? – пожелала узнать Бронвен.

– Вообще не заблудились, – ответила я. – Осталось всего несколько минут, и мы у цели.

Дочь испустила сдавленный вопль, поудобнее уселась на пассажирском сиденье, возбужденно барабаня каблуками по полу.

Шины автомобиля заскрежетали по гравию. У подножия холма я вышла и задвинула ворота. Набрасывая цепь, я посмотрела на ветхое бунгало, но двух мужчин видно не было. Позади домика наползала на склон холма чернильно-черная тень, окрашивая голые скальные выходы в оттенки серо-фиолетового.

Бронвен болтала. Радостно, нетерпеливо. Что-то о семействе черных валлаби, припавших к земле на обочине и наблюдавших, как мы едем мимо, но ее слова плыли, не затрагивая моего разума. Я вдруг почувствовала себя не в своей тарелке – незваным гостем в мире, в котором у меня не было права находиться. Горожанка на просторах, которые если и не были в буквальном смысле враждебны, все же определенно заставляли меня нервничать.

Автомобиль потряхивало на пыльном асфальте, колеса подскакивали на выбоинах и железных прутьях над канавами. Я так крепко сжимала руль, что у меня заболели суставы. «С каким облегчением я продам этот старый дом, – сказала я себе. – Наконец-то избавлюсь от Тони и заживу своей жизнью». И все же не могла отделаться от ощущения, что в игру вступила судьба… и – несмотря на мои усилия освободиться, – стремительно несет меня навстречу чему-то, но к этой встрече я совершенно не готова.

* * *

– Это же трущоба!

Бронвен распахнула дверцу машины, прежде чем я успела выключить двигатель. Кинувшись по обочине к старому поместью, она пробежала по кирпичной дорожке и взбежала на парадное крыльцо. Я услышала, как она забарабанила в дверь, а мгновение спустя дочь растворилась в густой тени веранды.