– Вы понимаете, ваша честь, – с постной физиономиейпродолжал Финчли, – я не хотел давать этому делу официальный ход, чтобы непортить репутацию молодой особы, но, разумеется, если она будет настаивать, мыпредставим факты суду.

– Каковы эти факты? – спросил судья.

– Мария Раймонд была весьма привлекательной женщиной, вДетройте у нее был неудачный роман. Она явилась в Лос-Анджелес в поисках работыбез копейки денег, без друзей, к тому же не имея никакой специальности илиопыта работы… Так что ей не оставалось ничего иного, как пойти в прислуги. Онадала объявление в газету, и случилось так, что Горас его увидел. Он договорилсяо встрече. Мария Раймонд произвела на него благоприятное впечатление и сталаработать у него экономкой. В тот момент Мария Раймонд опасалась, что беременна,но точно еще не знала. Позднее, когда врачи подтвердили ее подозрения, онапризналась во всем Горасу Шелби. Мягкосердечный мечтатель, он согласился, чтобыМария продолжала у него работать и после родов. Позднее, когда младший братГораса и его жена погибли в автомобильной катастрофе, Шелби решил, что он всемобъявит, будто бы дочка Марии была в действительности ребенком его погибшихродичей. Таким образом, Дафния получит имя, и ее школьные подруги ничего небудут знать о ее незаконном происхождении. Так и сделали.

– Вы можете все это доказать? – полюбопытствовал судьяПеллингер.

– Конечно, могу. У меня сохранились письма, написанныеГорасом Шелби мне и моей жене, в которых он подробно рассказывает об этойистории.

– Каким образом Дафния получила паспорт?

– Со слов Гораса Шелби, – ответил Борден Финчли. – Случилосьтак, что здание судебного архива в том городе, где они жили, сгорело, так чтосвидетельства о рождении у Дафнии не было. Могу только добавить, что Горас,хотя и не женился вторично после смерти его первой жены, всегда легкоподдавался женским чарам, то есть верил в искренность льстивых слов и всяческихзаверений в любви и преданности. У нас нет оснований предполагать, что междуМарией Раймонд и Горасом существовали интимные отношения, но все же ей удалосьзаставить моего брата дать имя Шелби ее дочери. Дафния же воспользовалась этими втерлась к нему в доверие. Я не сомневаюсь, что он был к ней искреннепривязан, что девица, прекрасно сознавая это, постаралась использоватьрасположение брата с максимальной для себя выгодой.

– Где в настоящее время Мария Раймонд?

– Она умерла немногим более двух лет назад. И вот тогда мы сженой решили проверить положение вещей, потому что стали серьезно опасаться,как бы Горас не стал жертвой авантюристки. Мы всегда считали, что необходимолюбой ценой скрыть факт незаконного происхождения Дафнии Шелби, мы и теперь таксчитаем, но в свете последних событий вынуждены заявить почтенному суду, чтоданное судебное разбирательство неправомочно, ибо Дафния Раймонд являетсясовершенно чужим человеком для Гораса Шелби, а раз так, Перри Мейсон, ееадвокат, не имеет никакого статуса в этом судебном разбирательстве и не долженподвергать сомнению решение суда или допрашивать свидетелей.

Судья Пеллингер, который терпеть не мог слишком«подкованных» ответчиков, стремящихся, как он считал, подменить его собой,недовольно заметил:

– Одну минуточку, мистер Финчли. Положение действительносвоеобразное, однако следует помнить, что прошлое судебное решение не былоокончательным, и независимо от того, кто предоставит дополнительные факты:близкий родственник, или знакомый, или совершенно чужой человек, суд обязанрассмотреть эти факты. Если вы возражаете против вопросов Перри Мейсона, на моивы отвечать обязаны.

Сразу же поднялся с места Мелроз:

– Мы вовсе не возражаем против самой тщательной проверки иперепроверки обстоятельств дела, но мы стараемся предупредить необоснованное ипротивозаконное слушание дела, когда совершенно чужой человек притязает на то,на что он не имеет юридических прав.

Судья Пеллингер с хмурым видом повернулся к Бордену Финчли:

– Итак, вы утверждаете, что Горас Шелби стал жертвойавантюристки?

– Да, мы подумали, что это вполне возможно, и решили самивсе проверить.

– «Мы» – это Ральф Экветер и ваша жена?

– Это я и моя жена. Ральф Экветер ничего не знал до тех пор,пока мы не прибыли сюда.

– Итак, вы поняли, что эта молодая особа настолько,выражаясь вашими словами, «втерлась» в доверие к вашему брату, что он может сделатьее своей единственной наследницей?

Финчли растерялся, глаза его забегали.

– Мы как-то не задумывались над этим моментом.

– Такие мысли даже не приходили вам в голову? – настаивалсудья.

– Нет.

– Но зато вы понимали, что если добиться опекунства, еслидоказать суду, что Горас Шелби не способен заниматься собственными делами и емугрозит опасность попасть под влияние бессовестных и беспринципных людей, тогдаможно помешать ему составить завещание, правомочное с точки зрения закона?

– Ничего подобного! Об этом мы и не думали!

Перри Мейсон обратился к Дафнии:

– Дайте-ка мне письмо.

Она протянула ему послание Гораса Шелби.

Мейсон поднялся:

– Ваша честь, я не вполне уверен в моем статусе в данномделе и не хочу вмешиваться в судебную процедуру. Однако, учитывая тот факт, чтосвидетель только что заявил, что он читал письмо, полученное Дафнией вГонолулу, я считаю, что суду также стоит ознакомиться с содержанием этогописьма.

И Мейсон протянул листок судье Пеллингеру.

Судья прочел письмо очень внимательно, потом повернулся кБордену Финчли:

– Вы утверждаете, что вам не приходило в голову, что вашсводный брат может составить завещание, лишающее вас наследства?

Финчли растерянно пробормотал:

– Не-ет…

– Всего лишь несколько минут назад вы категорическиутверждали, что даже и не думали о такой возможности, теперь же картинаизменилась… Вы колеблетесь, но все еще отрицаете?

– Совершенно верно.

– Не желаете ли вы изменить свой ответ?

– Нет.

– Однако в том письме, которое я держу сейчас в руках, в томсамом письме к Дафнии, которое вы читали, черным по белому сказано, что ГорасШелби просит Перри Мейсона составить завещание, по которому все его состояниепереходит к Дафнии. Вы под присягой показали, что читали это письмо, и при этомвы продолжаете утверждать, что ни разу не подумали о возможности лишитьсянаследства?

– Ну, конечно, после того как я прочел это письмо, мнепришла в голову подобная мысль.