Джати перевела взгляд на Камату, и мне стало понятно почему. Быть храмовой танцовщицей — значит, в том числе, проводить ритуалы во имя богини. Ритуалы близости с мужчинами, которые давали хорошие пожертвования на благо храмовой общины.

А вот Джати… ей едва ли столько лет, сколько нам, и разделить первую ночь с драконом может быть очень страшно.

— Боишься? — Я осторожно опустилась с ней рядом.

— Нет, — упрямо замотала хорошенькой головой Джати и кудряшки рассыпались по плечам. — Что ты понимаешь!

— Не все, но многое. Однажды я тоже легла с мужчиной, и это было не так страшно, как казалось.

— Они не мужчины, они драконы!

В ее голосе прорезался благоговейный трепет и страх. Джати, похоже, была одна из самых верующих среди нас.

А я вдруг подумала, что сама не знаю, как это. И первым из драконов, кого представила, оказался мой чудом спасённый незнакомец. Тхар! Просидела полночи с тем, кто был одним из них, кто был ненавистным врагом с самого детства. А я думала, что он ранен и нуждается в помощи!..

Это из-за него я оказалась здесь! Если бы не этот сын дракона, Мар бы укрыл меня и не выдал! И я бы осталась с дочкой — и пусть это развалившаяся хижина, а не сверкающий дворец. Мы были бы вместе. Где она сейчас? С кем?

Мой взгляд, видимо, застыл надолго, потому что Джати с тревогой дернула за рукав.

— Прости. Не бойся. Они не мужчины. Дети бога Солнца, да? Может, это на самом деле так… В конце концов, не в их интересах причинять нам вред.

Я тронула Джати за плечо и ласково убрала кудряшки за плечо, а потом улыбнулась так тепло, насколько хватало моих небольших сейчас сил.

Джати задумчиво нахмурилась, но будто немного успокоилась, и я тоже выдохнула. Надо понять, что на самом деле хотел от меня правитель и отчего его сын — мой почти-спасенный — вел себя с ним так странно.

Привычно коснувшись шеи, я только сейчас обнаружила, что пропал мой медальон. И сжала изо всех сил верхний край одеяния. Я соврала правителю. Имя было не единственное, что осталось мне от родителей… Гореть ему огнем! Я взмолилась богине мести и справедливости Гейе и стиснула пальцы в кулаки. Слуге драконов нужно лишиться всего?! Свободы, родных… теперь еще и последних дорогих сердцу вещей?

Мои мысли прервал один из слуг, открывших дверь.

Каждая из нас, сидевших в комнате, настороженно обернулась. Молодой мальчишка — гибкий и приятной внешности — вдруг поклонился. Это оказалось так странно, что мы непонимающе замерли. Поклонился — нам?

Камата даже соскочила на пол и приблизилась к нему, пытаясь понять, не издевается ли драконов слуга над нашей участью? Но нет, на лице паренька не было сомнений, он действительно смотрел с почтением и без издевки.

— Вас ждут, — взглянул он прямо на Камату.

Та качнула головой, звякнули браслеты на руках, выдающие принадлежность к девадаси — храмовым танцовщицам. Ками оглянулась на нас, задержалась взглядом на мне, а потом пожала плечами.

— Ну что ж, раз ждут… Я пойду.

Она будто тоже хотела поклониться слуге, но передумала и не стала, только кивнула со всем достоинством.

Она ушла вслед за слугой, а другой мальчишка, покрупнее, принес нам еды на двух больших блестящих подносах. Тоже поклонился, оставил на лавке и покинул комнату.

Ада подошла одна из первых, после потянулся Джати, и последней присмотрелась я. Чего там только ни было! Свежий хлеб, виноград, пироги и что-то невероятно вкусно пахнущее. А мне казалось, что я вовсе не чувствую голод, однако теперь в животе жалобно заурчало.

Молча, не переговариваясь мы принялись за еду, которой раньше не пробовали. Я даже рискнула отпить ароматный отвар, налив в крохотную чашку. Мы нужны драконам живыми, отравы здесь точно не будет. Но вот не одурманят ли?

Кажется, мы никогда не ели так сытно, как сейчас. Словно в последний раз…

Джати с видимым удовольствием пробовала сладости. Наверное, никогда прежде не ела. А мне Мар однажды доставал настоящий медовый пирог, так давно было, еще до рождения Ари. Я помню это как одно из ярчайших моментов в жизни. Даже сейчас закрыла глаза и улыбнулась, ощутив во рту сладкий и насыщенный вкус.

Вот бы Ари передать кусочек! Сердце снова тоскливо заныло. Оставалось только верить, что ей ничего не сделают, что они держат ее из-за меня — чтобы была послушной. Надо отыскать его величество и упросить о встрече. Его или его сына? Я поймала себя на том, какие противоречивые эмоции разрывают душу. Обида за несправедливость и ощущение, что этот дракон не похож на других.

Я поднялась на ноги и заходила по комнате, не в силах оставаться на месте. Дурман ушел, и жажда что-то делать обуяла со страшной силой. Лучше бы они снова забрали меня, лучше бы что-то сделали, только не оставляли наедине с этими мучительными мыслями и неопределенностью!

— Боишься за дочь? — хмыкнула и спросила Адалья.

Я замерла у двери, невидяще глядя в резной деревянный узор. С трудом опустила глаза и отозвалась:

— Боюсь. Потому что не знаю, что будет дальше.

Джати подалась вперед и вмешалась:

— Лив, а кто… Кто ее отец на самом деле? Ты никогда не говорила.

— Теперь это уже не имеет никакого значения, правда?

Я обернулась к ним — обе изучали меня с интересом и боязнью. Там, внизу, на землях неприкасаемой общины нарушение обычая могло изменить всю жизнь, навсегда. Но во дворце драконов, так далеко от того низа — могло ли значить хоть что-то?..

— Он ведь не один из нас, да? — Адалья уточнила так, словно давно это знала.

— Какая теперь разница? Даже если так.

Я вернулась на лавки, села с ногами и улыбнулась.

— Отчаянная ты… — прошептала Джати. — Боги никогда не…

— Боги никогда не отнимут ее у меня, — перебила я спокойно и тряхнула головой, которая снова отдала тупой болью. — И не будем об этом!

Прошло, наверное, полдня. Разговор стих, все мы задумались о своих дальнейших жизнях, Адалья тоже задремала на широкой постели, Джати тихонько запела одну из молитв.

Потом я тоже вытянулась на жесткой постели, хоть заснуть удалось и не сразу. Я даже тихо прошептала слова колыбельной, которую напевала дочке каждую ночь, а потом с усилием прогнала слёзы.

Время тянулось, как смола, вязко, медленно. Когда я проснулась, наступил, похоже, новый день. Снова принесли еду, но ничего не сказали. Уже сутки взаперти. Сколько мы будем сидеть здесь и ждать неведомо чего?! Никогда не думала, что лишение свободы может быть настолько мучительно.

Да, мы были заперты в пределах своей общины, но там могли делать, что вздумается. Согласно нашим же законам, конечно. Здесь же законы были явно другие… И теперь оно просто разрушало меня изнутри: несвобода и неизвестность! Еще немного, и я словно одичавшая кошка буду бросаться на эту дверь изнутри и выцарапывать свое.