стала понемногу успокаиваться. Мысленно, она снова вернулась в тот день.

Конец лета выдался знойным, не смотря на дождливую весну. Жужжание и стрекот насекомых, хруст веток и сухого мха, шуршание листвы заполняли собой лес. Шелия бодро шагала по тропинке, перепрыгивая выступающие корни и обходя стороной колючие кустарники. В холщовом мешке лежала фляжка с водой и немного копченой птицы, а в руках полупустая корзина брусники.

— Больд! Видишь чего?

— Нет! Пусто!

Больд шёл в отдалении, его сутулую фигуру было почти не видно из-за кочек и деревьев. Шелия только слышала, как шуршат низенькие кустики, цепляясь за его штаны и ботинки.

— Чёртова жара!

Шелия остановилась, чтобы перевести дух. Из-за засухи все ягоды скукожились и сморщились.

Рядом захрустели ветки. Больд опёрся о дерево и вытер с загорелого лба пот.

— На старых местах ничего. Дальше идти смысла нет, только время потратим. Надо сойти с тропы и посмотреть в низине с той стороны скал.

Шелия огорчённо цокнула языком.

— Ты прав. Но не нравится мне то место. Жутью оттуда веет, — женщина взглянула на небо, щурясь от солнечных лучей, пробивающихся сквозь листву. — Времени уже за середину дня перевалило, если до захода не вернёмся, будет туго.

— И то верно, — Больд посмотрел на горсть крохотных ягод на дне корзины. — Этого не хватит даже на пару банок, а до следующих выходных брусника опадёт. Шел, надо идти сейчас, иначе с заготовками этого года ничего не выйдет.

Шелия посмотрела в сторону низины. Растительность там была тёмно-зелёной, густой и буйной. Вся влага стекала со скал вниз, оставляя еле заметные росчерки на голом сером камне.

— Ладно, хорошо, ты прав. Но далеко уходить не будем.

Больд кивнул и поправил лямку мешка на плече.

Спускаться было не просто. Удобную тропу можно было искать до зари, приходилось скользить вниз по крутому склону, хватаясь руками за тонкие осины и ветки. Прижимая к груди корзинку, словно дитя, Шелия уповала на удачу.

Почва в низине была упругой, ноги слегка утопали во мху. Деревья росли гуще, чаще встречали корявые и гнилые стволы. Среди корней проглядывались сероватые шляпки грибов, в отдалении шуршало в опавшей листве какое-то животное. Возможно, гадюка. Воздух в этой части леса был тяжелее. Больд скатился со склона и протяжно застонал, прикладывая руку к отбитому боку.

— О-хо-хо… Ну и спуск.

Шелия хохотнула и оценила грядущий подъем. Лучше бы им найти другую дорогу домой, но был риск потеряться.

Вопреки надеждам, ягод не было. Возможно, им было мало света, или слишком много влаги, или густота растительности мешала — кто разберёт? Они уходили всё дальше и дальше от тропы.

В горах быстро темнеет. Не успеешь оглянутся, как уже всходит луна и показываются робкие звезды. Больд в очередной раз врезался в почерневший ствол и грязно выругался. Шелия поморщилась. Они уже давно повернули назад, но знакомый склон не спешил показываться.

— Твою мать, Больд! И зачем я тебя послушала?

— Ой, иди ты, Шел! Могла и не ходить.

Их голоса разносились по лесу, пугая птиц. Над головами осуждающе каркнула ворона. Шелия поёжилась и попыталась найти хоть что-то — сломанную ветку или выпавшие ягоды брусники. Полагаться на лесные тропинки было опасно, они могли быть проложены животными, и заводили в самую чащу.

Раздался протяжный вой.

Больд выпрямился и завертел головой, потихоньку пятясь назад.

— Только волков нам не хватало, — прошептала Шелия и потянулась к короткому ножу в кожаных ножнах на бедре.

В отличии от Больда, Шелия уже встречала волков. Но это было издалека и при свете солнца. Прекрасно зная, что они околачиваются в округе, женщина всегда была внимательна и осторожна. Но чёрт бы побрал этого Больда!

Сердце билось подстреленным голубем. Время текло тягуче, словно мёд. Шумно дыша, облизывая губы, Шелия шарила взглядом в поисках тени или характерных следов.

— Ш-Шел… — провыл Больд, дрожа и стуча зубами.

— Не сейчас!

— Сзади… Шел…

Мужчина вытянул руку вперед. Его взгляд был прикован к чему-то за спиной Шелии. Женщина сжала рукоять ножа. Она боялась обернуться.

— А вы видите?

Луна скрылась за облаком. На расстоянии вытянутой руки от Шелии стоял ребенок. Полупрозрачная кожа серебрилась во тьме, тёмные ломаные линии на шее, расползающиеся, словно корни дерева, проступали особенно отчетливо. Из черных провалов глаз по щекам струилась жидкость.

— Видите? — повторил ребёнок и сделал шаг, протягивая к женщине руки.

Безумный крик застыл в ушах Шелии. Кто кричит? Больд? Нет, он упал и теперь пытался отползти подальше. Ребёнок? Нет. Ах, понятно…

Это её собственный крик.

Нож и корзинка выпали из ослабевших пальцев и с глухим стуком коснулись земли. В следующее мгновение Шелия уже неслась, не разбирая дороги. Ветви хлестали по щекам, раздирали одежду, цеплялись за волосы и выдирали их. Толстые корни появлялись из неоткуда, стремясь поставить подножку, сбить с ног. Родной любимый лес вдруг обернулся врагом.

Когда впереди забрезжил просвет, Шелия счастливо улыбнулся, смахивая слёзы. Наверняка, впереди озеро.

— Потом, — судорожно втянув воздух, заканчивала рассказ Шелия, — помню только жуткую боль в затылке.

— А как вернулись домой?

— Домой? А, я… Не знаю? Проснулась уже дома. Тогда мои глаза и… стали такими.

— Ясно.

Ной подпёр щёку кулаком и посмотрел на часы с кукушкой на дальней стене. Стрелки подползали к двум. Девушка ковыряла ногтем поверхность барной стойки, соскребая лак.

Шелия ждала. Сочувствия или насмешек — чего угодно, хоть какой-то реакции. Но они молчали. Молчала и Шелия.

— Из отчётов в местном участке следует, — снова заговорил человек в углу, — что Больд Хетчер вернулся совершенно один на следующий день. Знаете об этом?

Шелия покачала головой.

— И о вашем возвращении в отчёте ни слова. Как же так вышло, не подскажете?

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите?! Я же сказала, что очнулась дома! Я не знаю, кто меня нашёл и принес домой, — Шелия сорвалась на крик и испуганно прижала ладони ко рту. Она поздно поняла, что могла разозлить этих людей.

— А нашли ли?

— Что?

Ной выпрямился. Подпиравшая щёку рука теперь покоилась на столе. Указательным пальцем мужчина отбивал каждую секунду в такт часам. Шелия затихла. У неё жутко горели глаза, хотелось их прикрыть, но от этого глазные яблоки болели ещё сильнее. Сопли стекали вниз по губам и подбородку, Шелия не успевала вытирать их рукавом. Глухой стук нервировал её.

— Вы давно ходили на кладбище? Как часто вы ходите в гости? Чем вы зарабатываете на жизнь? Когда ели последний раз? Говорили с кем-то, кроме хозяина бара? И, наконец, почему я не могу попасть на