Моя собственная карьера в медицине началась с того, что я придумал способ оценки интенсивности реакции у мышей и у людей, которым пересаживали ткань от другой мыши соответственно, или другого человека.

Женщины в науке

По всему миру десятки тысяч женщин вовлечены в научные исследования или как-то иначе связаны с наукой; в этой деятельности они проявляют себя хорошо или плохо, практически в точности по тем же причинам, что и мужчины: преуспевают энергичные, толковые, преданные делу и способные к упорному труду, а ленивым, лишенным творческого воображения занудам остается лишь кусать локти.

Если учесть ту значимость, какую обыкновенно придают «интуиции» и творческим озарениям в научных исследованиях (подробнее см. главу 11), возникает искушение – исходя из сексистского допущения, что у женщин интуиция развита лучше от природы – предположить, что женщины должны заметно выделяться в науке. Правда, сами женщины преимущественно не разделяют эту точку зрения, а я вообще считаю ее ошибочной, поскольку «интуиция» в данном контексте (дескать, природа к женщинам щедрее, чем к мужчинам) подразумевает, скорее, некую особую восприимчивость, заметную в отношениях между людьми, а не творческие догадки, составляющие суть научного процесса. Но, пусть даже они не то чтобы более талантливы, профессия ученого обладает несомненной притягательностью для умных женщин, и потому университеты и большие исследовательские организации уже давно предоставляют женщинам те же права, что и мужчинам. Это правовое равенство проистекает, помимо прочего, и из равенства заслуг мужчин и женщин перед наукой; не стоит усматривать в нем нечто навязанное извне (общественным мнением и государственной политикой, которые требуют равноправия для женщин в сфере занятости и творческой активности).

«Очень забавно быть женщиной-ученым, – поделилась со мною однажды своими мыслями некая дама, – ведь нам не приходится ни с кем конкурировать». Конечно, она лукавила – научное соперничество никто не отменял, и женщин вопросы научного приоритета заботят ничуть не меньше, нежели их коллег-мужчин, а в работе они не менее усердны и сосредоточенны. Согласен, быть ученым забавно – но вовсе не по каким-то причинам, связанным с разделением человечества на мужской и женский пол.

Молодые женщины, желающие заниматься наукой и, возможно, мечтающие о детях, должны заблаговременно изучить правила потенциального работодателя относительно послеродового отпуска, условий оплаты и тому подобного. Вдобавок следует учитывать, имеет ли организация в своем распоряжении ясли или детский сад.

Тем молодым женщинам, кто рвется защищать свой выбор научной карьеры от возражений напуганных родителей и даже старомодных школьных учителей, я настоятельно советую не ссылаться на мадам Кюри[24] как на образец женских успехов в науке; попытки вывести некое общее правило из отдельных случаев никого не убедят – приводить в пример нужно не мадам Кюри, а десятки тысяч других женщин, активно и нередко полезно вовлеченных в научные исследования.

Мне довелось возглавлять несколько лабораторий, в которых часть сотрудников составляли женщины, но скажу прямо: у меня не возникло ощущения, что женщины-ученые в своей деятельности как-либо отличаются от мужчин; честно говоря, как-то затруднительно даже вообразить, в чем может выражаться подобное различие.

Шумиха вокруг возросшего числа женщин, вступающих в ученые ряды, на самом деле имеет мало общего с предоставлением им трудовых возможностей или шанса полноценно себя проявить. Все дело в том, на мой взгляд, что современный мир существенно усложнился и меняется стремительно; мы уже не в состоянии вести повседневную жизнь, а уж тем более менять мир к лучшему (как нам кажется), не используя дарования и умения приблизительно половины человеческого населения нашей планеты.

Тяжкая доля супругов?

Из множества ярких воспоминаний о Лондонском университетском колледже, старейшем и крупнейшем учебном заведении в федерации, известном как Лондонский университет (я работал там в 1941–1962 годах как профессор и заведующий кафедрой зоологии), мне хочется выделить встречу преподавателей и исследователей за кофе в рождественское утро.

Кому, скажите на милость, взбредет в голову являться на работу в Рождество? Что ж, несколько человек из упомянутого коллектива были одиноки и пришли насладиться общением в компании, скажем так, попутчиков (чья извилистая дорога неизменно ведет вперед и вверх). Другим понадобилось проверить ход текущих экспериментов и заодно подкормить лабораторных мышей (к слову, шум, издаваемый тысячей грызунов, жующих зерно, ласкал слух тех, кому нравились мышки и кто желал им всего хорошего, особенно в Рождество). Но большинство мужчин среди участников этого собрания объединяло то, что они недавно женились и стали отцами маленьких детей. А дома их жены творили повседневные чудеса материнства и ухода – развлекали, успокаивали или кормили младенцев и детишек постарше, причем со стороны казалось, что этих отпрысков в ученых семьях гораздо больше, чем было на самом деле.

Мужчины и женщины, взвалившие на себя нелегкое бремя супружества с ученым, должны осознавать заранее (а не узнавать постепенно в процессе семейной жизни), что их супруг/супруга подвержены маниакальной одержимости и что эта одержимость для них намного важнее жизни за пределами дома и, возможно, внутри; нужно быть готовым к тому, что ученому окажется недосуг играть с детьми, а жене ученого, не исключено, придется со временем взвалить на себя мужские обязанности по дому в дополнение к женским – самой менять предохранители, отгонять автомобиль на техобслуживание и устраивать семейные праздники. Кстати, мужу женщины-ученого не следует ждать, что его, когда он возвращается с работы, быть может, тоже уставший, будут встречать gigot de poulette cuit a la Marjolaine[25] на столе.

Супружеские команды

В некоторых учреждениях существует правило не принимать на работу в один департамент мужа и жену; тем самым создается препятствие для формирования супружеских научных команд. Может быть, это правило составили и внедрили некие скудоумные администраторы, желавшие предотвратить фаворитизм и недостаточно «объективную» оценку результатов исследований. Так или иначе, мудростью этого правила в целом принято восхищаться, ибо, вследствие избирательности нашей памяти (о чем я писал в других своих работах) мы лучше помним распавшиеся супружеские пары, нежели те, которые благополучно жили и трудились вместе. Пожалуй, здесь стоит призвать на подмогу компетентного социолога науки; пока же в нашем распоряжении нет надлежащей статистики, об успехах и неудачах супружеских научных команд можно, по большому счету, лишь догадываться.