Едва Аарон кивнул, в небе раздался угрожающий гул, а затем на них обрушился дождь.

– Садись, – разрешил Аарон и направился к пассажирской двери, чтобы открыть ее.

Но Роза внезапно положила руку ему на грудь, он невольно задержал дыхание и снова напомнил себе о том, что должен держать себя в руках.

– Нет, – устало ответила Роза. Она прислонилась спиной к машине, опустила руку и подняла лицо к небу. – Нет, это именно то, что мне нужно.

– Вымокнуть до нитки под дождем?

Она хрипло рассмеялась, и Аарон ощутил прилив желания.

– Нет. Просто мне необходим перерыв.

– Тяжелый выдался день?

– А разве не каждый день тяжелый? – Она оглянулась на больницу, где проходила химиотерапию ее мать, и вздохнула. – Но сегодня было особенно тяжело. Мне еще нужно успеть закончить в срок несколько проектов, а в последние несколько месяцев меня нечасто посещает вдохновение.

– Мне жаль это слышать.

– Все в порядке.

Роза улыбнулась ему, и что-то изменилось. Аарон не знал, что именно, но почувствовал перемену.

– Нам пора ехать, – хрипло произнес он, сжимая пальцы в кулак, чтобы не дотронуться до Розы.

– А если я еще не готова?

– Подожду, пока будешь готова.

Ее глаза потемнели, губы приоткрылись. И он понял, как двусмысленно прозвучали его слова.

– Роза…

– Нет, Аарон, – тихо сказала она, шагнув ближе. – Я не хочу больше ждать… – Она покачала головой, и в ее глазах вспыхнул огонь. – Я слишком устала сдерживаться.

Быстрым движением она схватила его за рубашку, притянула к себе и поцеловала…

– Это случилось рядом с больницей. Ты попросила меня отвезти тебя домой, и тогда я впервые понял, что влюблен в тебя. А потом ты поцеловала меня.

Аарон заметил, что Розу бьет дрожь, хотя он не мог сказать, что было тому причиной: холодный дождь или воспоминания. Но он продолжал:

– Ты встала на цыпочки и прижалась губами к моим губам…

Он замолчал, когда Роза сделала резкий шаг назад, разрушив очарование момента.

– Ты перешел от заявлений в духе «Я не хочу иметь с тобой ничего общего» к этому?

– Это были не мои слова, а твои, – грубо ответил он, снова обретая над собой контроль.

Аарон сделал шаг назад и прижался спиной к перилам.

– Да, знаю, это сказала я. Я нуждалась в личном пространстве. Почему бы тебе не оставить меня в покое?

– Я не планировал, что нас запрут вместе.

– Но ты не даешь мне побыть в одиночестве и минуты. Почему?

Он не ответил.

– Мне хорошо тут, снаружи, одной, – процедила Роза сквозь зубы. – Я просто хочу постоять под дождем, перестать ощущать себя загнанной в ловушку.

Роза отвернулась, но Аарон успел увидеть беззащитность и ранимость в ее взгляде. Он ощутил внутри тревогу.

– Ты попала в беду?

– Что? – Она чуть повернула голову. – Нет.

– Ты не должна мне лгать.

– Я не лгу.

Неприятное ощущение в желудке усилилось.

– Роза…

– Вернись в комнату!

На пару мгновений он задумался, не поступить ли ему так, но потом сделал шаг вперед.

Аарон заявил:

– Я не вернусь внутрь, пока ты не скажешь, что с тобой происходит.

Роза вымокла насквозь, ей было холодно, она была несчастна. И да, ей было больно. Она не хотела, чтобы все так вышло. Но какой у нее оставался выбор? Она ушла от Аарона ради их общего блага. Почему же он не может просто оставить ее в одиночестве?

Роза повернулась к нему и тихо сказала:

– Давай вернемся в дом.

Она прошла мимо мужа, но, войдя в комнату, поняла, что зальет весь пол потоками воды, льющимися с ее платья. Исходя из соображений практичности, Роза расстегнула пояс, распустила завязки, и платье осело на пол. Роза, не оглядываясь, перешагнула через него, включила свет и направилась в ванную за полотенцами.

Когда она передала одно из них мужу, лицо Аарона было непроницаемым. Но напряженное молчание, воцарившееся в комнате, напомнило обоим супругам о том, что случилось бы прежде, до их разрыва, если бы Роза предстала перед Аароном, как сейчас, в утягивающем белье. Оно походило на узкое открытое платье, доходящее до середины бедра, и плотно облегало ее пышные формы.

Роза поспешно стряхнула ладонями воду со своего тела, подняла с пола мокрое платье и поспешила скрыться в ванной.

Войдя туда, она выжала платье, повесила его на дверь и вошла в душ. Роза мылась торопливо, помня о том, что дверь в ванную до конца не закрыта из-за висящего на ней платья. Закончив, она завернулась в полотенце, вышла из ванной и наткнулась на Аарона.

Его руки потянулись, чтобы поддержать ее, а Роза инстинктивно уперлась ладонями в грудь Аарона, чтобы не упасть, и с удивлением обнаружила, что он обнажен – лишь на бедрах повязано полотенце.

Роза моргнула и шагнула назад. Мысли ее заметались, всплыли воспоминания о тех временах, когда в такой ситуации она прыгнула бы в объятия мужа, обвила бы ногами его талию и поцеловала в губы, а затем их поцелуй непременно перешел бы во что-то большее.

Дыхание Розы участилось. Она невольно отметила, что тело Аарона совсем не изменилось. Мышцы остались такими же мощными, плечи – такими же широкими, торс – таким же рельефным. Розе нравилось, что муж такой высокий и сильный, что он легко может подхватить ее на руки и…

– Извини.

Глубокий голос Аарона прервал воспоминания Розы. Она кивнула, прошла мимо и облегченно вздохнула, ощутив, что напряжение внутри спало.

Роза торопливо просмотрела одежду, оставленную для нее Лианой. В этих облегающих платьях ей было бы неудобно, поэтому она решила надеть нижнее белье, а сверху – одну из рубашек, оставленных для Аарона. Роза уже застегивала рубашку, когда он вышел из ванной. На нем по-прежнему не было ничего, кроме полотенца. Ее сердце забилось быстрее. Пытаясь заставить себя отвлечься и успокоиться, Роза произнесла:

– Я собираюсь сварить кофе. Надеюсь, Лиана оставила нам его. Ты будешь?

Аарон кивнул, и она поспешила ретироваться на кухню.

Готовя кофе, Роза размышляла над тем, почему вышла под дождь. Наверное, потому, что внезапно ощутила приступ клаустрофобии. Ей показалось невозможным находиться в одной комнате с мужем, и она сбежала на балкон. Тогда это казалось ей совершенно логичным, но теперь Роза так не считала.

Она принимала слишком много подобных спонтанных решений в своей жизни, чтобы проверить себя, разобраться в своих чувствах. Это была своеобразная форма контроля – единственная, доступная ей. Несмотря на то, что некоторые из таких порывов приводили к неприятным последствиям, все же это были ее решения, и, принимая их, Роза на краткое время ощущала себя свободной.