Но за свободу приходилось платить. И когда Роза, однажды принимая душ, нащупала у себя в груди опухоль, она решила, что это рак, и сбежала от мужа. Роза просто не могла снова провести через это Аарона, который совсем недавно тяжело переживал из-за болезни своей матери.

Роза корила себя за то, что не приняла правильного решения, когда у нее был шанс предотвратить появление опухоли. Но она не знала, как лучше поступить, терзаясь сомнениями. Неуверенность всегда сопровождала ее поступки и мучила Розу даже тогда, когда она сбежала, чтобы защитить Аарона…

– Меня всегда сводила с ума твоя молчаливость, – внезапно вырвалось у нее.

– Я знаю, – отозвался муж.

Она обернулась и покачала головой:

– Ты всегда все знаешь.

Аарон уже успел надеть джинсы и рубашку.

– Не всегда, – тихо ответил он. – Но ты повторяла мне эти слова бессчетное количество раз.

Аарон подошел к дивану, устало опустился на него. Он редко выказывал свою усталость, и Роза виновато подумала: «Это я его так утомила».

Она вздохнула.

– Надо было сказать мне, чтобы я прекратила тебе надоедать.

– Ты мне вовсе не надоедала.

Роза поставила на стол перед мужем чашку кофе и села на другой диван.

– И тебя это не беспокоило?

– Нет. Ты ведь говорила мне об этом еще до того, как мы начали встречаться. За что же тебя винить?

Слезы подступили к глазам Розы, и, чтобы это скрыть, она сделала глоток кофе. Эти слова напомнили ей то, как бескорыстно любил ее Аарон. Он совсем не походил характером на отца Розы, который фактически отказался от своего брака.

Роза часто спрашивала себя, почему ее мать не развелась с мужем из-за отсутствия его поддержки. Единственный ответ, который приходил ей на ум, – Виолетта была напугана. И этот страх коренился в ее эгоизме. Она не хотела переживать свою болезнь в одиночку, а потому сохранила свой брак – пусть всего лишь его иллюзию.

Но Аарон не заслуживал такого отношения. Роза не желала быть такой же эгоистичной, как мать, и цепляться за Аарона, узнав о своей болезни, когда он уже прошел через столько испытаний.

В тот момент решение казалось ясным и однозначным. А теперь, взглянув мужу в глаза и увидев там боль, Роза поняла, что ошибалась.

– Я не хотел сводить тебя с ума, – тихо произнес Аарон.

– Мне нравилось, что ты такой молчаливый, – торопливо ответила она. – Правда, твое молчание вынуждало меня все время о чем-нибудь говорить. Но мне это нравилось.

Она опустила глаза, разглядывая кофе в своей чашке.

– Роза, почему ты сбежала? – внезапно спросил Аарон. – Что я такого сделал, что ты мне не простила?

Роза подняла голову, и ее сердце сжалось при виде боли, отразившейся на лице мужа.

– Дело вовсе не в тебе, – ответила она после долгого молчания.

– Ты говоришь так, но почему я должен в это верить?

– Потому что это правда. – Она поставила чашку на стол, села рядом с мужем и взяла его руки в свои. – Твоей вины тут нет… – Роза замолчала, закрыв глаза. Может ли она сказать ему, что не прощает себя? – Виновата я сама.

– Нет, – возразил Аарон. – Это не так. Это, должно быть, моя вина. Виноват всегда я.

Он высвободил руки из ее рук, встал и подошел к стеклянной двери балкона, через которую они недавно наблюдали за дождем.

– Что… что ты имеешь в виду? – удивленно спросила Роза.

– Ничего особенного.

– Нет. – Она тоже поднялась с дивана. – Определенно это что-то значит. О чем ты говоришь, Аарон?

Роза подошла к мужу и ощутила, как он напряжен. Она подняла руку, чтобы его успокоить, но опустила ее, чувствуя, что между ними снова словно возникла стена.

Аарон не ответил на ее вопрос, но Роза должна была заставить его понять, что в их разрыве не было его вины, и с языка само сорвалось:

– Я обнаружила опухоль у себя в груди.

Аарон тут же вскинулся:

– Что?! Когда? Ты в порядке?

– Да. У меня все хорошо. – Роза скрестила руки на груди, словно защищаясь. – Это случилось около четырех месяцев назад.

– Перед тем как ты ушла?

Она кивнула.

– Почему ты мне не сказала?

– Потому что выяснилось, что рака у меня нет.

– А что это было?

– Воспаление млечного протока.

Аарон вскинул брови.

– Млечного протока? Как при…

– Нет! – Роза покачала головой. – Я не была беременна. Просто какое-то гормональное нарушение.

Он кивнул, почему-то ощущая сильное разочарование. Неужели оттого, что Роза не беременна? Или оттого, что она прошла через это адское испытание, не рассказав ему?

– Ты должна была сообщить мне.

Аарон отошел от двери балкона, взял ранее недопитый коктейль и разом осушил бокал.

– Я не хотела беспокоить тебя.

Он обернулся.

– Ты переживала?

На лице Розы было написано смятение.

– Да.

– Значит, надо было сказать мне. Когда ты волнуешься, я тоже должен волноваться. Именно так я понимаю брак, в который мы вступили.

– Да, но делиться с тобой опасениями по поводу моей карьеры – вовсе не то же самое, что обсуждать с тобой проблемы моего здоровья.

– Почему?

– Не знаю. Это важнее.

– А ты не хотела поделиться со мной чем-то важным?

– Нет, Аарон, я не это хотела сказать.

– А что ты имела в виду? – Роза не ответила, и он кивнул. – Наверное, нам с тобой лучше вместо беседы немного поспать. Ты можешь лечь в кровать. А я устроюсь на диване.

Аарону вовсе не хотелось сейчас спать, но он понял, что жена больше не хочет с ним разговаривать. Сказанное ею разбило его сердце на тысячу кусочков, напомнило о том, что он недостаточно старался, чтобы сделать их брак счастливым. Оказывается, он не сумел сделать так, чтобы Роза доверяла ему, рассказывала о важных вещах.

Она вздохнула и выключила свет. Через несколько мгновений Аарон услышал, как жена села на кровать, и сам уселся на диван. Тот оказался коротковатым для Аарона, но он ни за что не лег бы сейчас в кровать, потому что там – Роза. Ему доставила какое-то больное удовлетворение мысль о том, что жена осознает его дискомфорт. Или это тошнотворное чувство было вызвано тем, что сообщила Роза?

Почему она не позволила ему помочь ей пройти через тяжелое испытание? После того что пережила мать Розы, боровшаяся с раком и в конце концов умершая от него, Аарон мог только представить, насколько жена была напугана. И все же она не сказала ему. Он знал, что это как-то связано с ним. Мать винила его во всем с момента его рождения. Она считала, что именно из-за Аарона его отец ушел от нее, хотя он даже ни разу не видел сына…