— То есть мнеможно пойти и на Весеннюю площадь?

— Да, но тебетам нечего делать.

— Почему?

Он пожал плечами.

— На Весеннейплощади не так уж и красиво. В смысле, сама площадь красивая, как и все вАвалоне, а вот мишура и побрякушки нам ни к чему. Весенним нужна одежда, еда,нужны ремесленные инструменты. Я, например, беру оружие, а еще эликсиры и зельядля аптечки, которые привозят из Академии. Если понадобится эффектный наряд,особенно для выхода в театр, обращайся к Летним. Хотя в глубине их лавок стояти другие вещи, более практичные: например, краски для сценических декораций,музыкальные инструменты, оборудование для ювелирных мастерских. — На лицеТамани появилась ухмылка. — А блестяшки только завлекают народ.

Оба прыснули, иЛорел потянулась к новому гребню. Интересно, сколько бы он стоил в Калифорнии?Впрочем, неважно — она не собиралась ничего продавать.

Вскоре многолюднаярыночная площадь осталась позади. Вдоль широкой грунтовой дороги стояли дома,целиком сделанные из сахарного стекла, как окно в комнате Лорел. Большиепрозрачные шары (видимо, гостиные) выходили на улицу, а те, что поменьше, иззамутненного стекла (наверное, спальни), располагались сзади и по бокам. Закаждым домом лежали огромные шелковые покрывала пастельных цветов. Днем солнцебеспрепятственно освещало каждый дюйм внутри жилища, а ночью на стекляннуюповерхность, видимо, натягивали чехол. Шаровидные дома, украшенные хрустальнымиподвесками и бусами, ослепительно, до рези в глазах, сверкали на солнце. Лорелсообразила, что именно их и видела с холма в первые минуты пребывания вАвалоне.

— Красотища! —вырвалось у нее.

— Точно. Идтичерез поселок Летних — одно удовольствие.

Сверкающие домастали попадаться все реже, и вскоре дорога пошла под уклон. Слева и справараскинулось клеверное поле, среди которого пестрели островки цветов.

«Неужели такиеполя бывают не только в кино!» — удивилась Лорел.

А воздух! Она ужепривыкла к душистому воздуху Авалона, напоенному запахом почвы и цветов, ноздесь живительный аромат, гулявший по полю вместе с легким ветерком, ощущалсядаже сильнее. Лорел с наслаждением сделала глубокий вдох.

Обернувшись вочередной раз, она увидела, что Тамани отстал. Он сидел на корточках у краядороги и вытирал руки о густой ковер клевера.

— Что тыделаешь? — изумилась Лорел. Тамани резко вскочил на ноги.

— Я… забылперчатки. Листья клевера слегка мерцали.

— Перчаткинужны, чтобы скрыть пыльцу? — догадалась она.

— Да. У настак принято.

Ну конечно! Таквот почему все мужчины на Летней площади были в перчатках! Видя смущениеТамани, Лорел поспешно сменила тему.

— Кудатеперь?

Она поднесла колбу руку козырьком и стала всматриваться в даль.

— Скоро тыувидишь мое самое любимое место в Авалоне.

— Правда? Агде это?

От радости у Лорелвылетело из головы, что она сама просила Тамани сделать ей сюрприз. Онулыбнулся.

— У менядома. Хочу познакомить тебя с моей мамой.

У Лорел по спинепробежал холодок.

— Смамой? — нервно спросила она.

— Да, а что?

— Ты же самговорил, что феи не знают своих родителей.

Тамани молчал. Еголицо приобрело особое выражение, которое появлялось каждый раз, когда егоуличали в некотором отступлении от правды.

— Я так неговорил. Я имел в виду, что здесь все по-другому.

Но… раз феирождаются из семян… Ты сказал, что вы заботитесь о себе сами! —раздраженно выпалила она.

— Да, но унас детей воспитывают совсем не так, как это делают люди.

— Значит,мама у тебя все-таки есть?

— Да…

— А у меня? Всмысле — настоящая мама? Тамани замялся, явно не желая отвечать на этот вопрос.Наконец он покачал головой.

К горлу подкатилком, глаза наполнились слезами. К тому же, несмотря на трудности в отношениях сприемной мамой, Лорел очень скучала по ней. Девушка резко отвернулась и пошладальше. К счастью, других прохожих рядом не было.

— Почему?

— Ну нет утебя настоящей матери, и все тут.

— Но утебя-то есть! — по-детски заупрямилась она.

— Потому чтоя не Зимний и не Осенний. Лорел встала как вкопанная.

— И что стого? Ты родился по-другому?

— Нет.

— Семя, изкоторого появилась я, сделали двое фей.

Тамани нехотякивнул.

— И где жеони? Может…

— Незнаю, — вставил он. — Никто не знает. Все записи уничтожены.

— Почему?

— Осенние иЗимние дети не растут вместе с родителями. Они становятся детьми Авалона,детьми королевства. У нас отношения детей и родителей складываются по-другому,в отличие от мира людей.

— То есть утебя с мамой не такие отношения, как у меня с моей?

— Тынеправильно поняла. Семя — всего лишь семя, и ничего больше. Оно, конечно,очень ценно, так как несет в себе зачаток жизни, однако отношения начинаютсяпозже, когда семя прорастает и, превратившись в сеянец, попадает домой. Правда,в семье живут только Весенние и Летние феи. То есть с производителями…

— Сродителями, — возразила она.

— Хорошо, сродителями… Твои родители, конечно, расстроились из-за того, что их дитя небудет жить с ними, однако все прекрасно понимают, что Осенние феи имеютогромное значение для королевства. К счастью, вы расстались, пока тысуществовала еще в виде семени. Так легче для всех.

— По-твоему,мне теперь должно стать легче?

— Да. Потомучто ты не эгоистка. — Тамани положил руку на плечо Лорел. Ониостановились, не доходя до поворота на главную дорогу. — Вот скажи, чтолучше: когда родители глубоко несчастны из-за разлуки с ребенком или когдаспокойно живут сами по себе, а тебя в это время растят любящие приемныеродители?

— Знаешь, обэтом я и не задумывалась.

С ласковой улыбкойТамани потянулся к лицу Лорел и убрал выбившуюся прядь ей за ухо, нежно касаясьбольшим пальцем ее щеки.

— Поверь,жить, не видя тебя, ужасно тяжело. Она невольно подалась вперед. Тамани обнялладонями лицо Лорел и, склонившись к ней, нежно провел кончиком носа по еещеке. Только сейчас до девушки дошло, что Тамани вот-вот поцелует ее. ОднакоЛорел не была уверена, хочет ли остановить его.