— Это будет Революция! Потрясение Основ! И в то же время нечто настолько возмутительно простое, что все будут спрашивать: как же мы раньше не додумались?! Это будет великий ответ на древнейший вопрос. Такой же великий, как колесо — ответ на вопрос, как с наименьшими усилиями добраться из пункта А в пункт Б.

В чём заключается Проблема, я в точности не знаю. Думаю, это что-то вроде машины времени, вечного двигателя или телепортации. Вот что было бы действительно здорово — так это телепортация. Если бы мама умела телепортироваться, устроить путешествие было бы гораздо проще. Да и вообще всё было бы проще: и ходить за покупками, и на лечебную гимнастику, и в туалет, и к врачу.

Но даже если с телепортацией ничего не выйдет, шансы разбогатеть у Генерала всё равно остаются. Действующая машина времени наверняка станет самым дорогим аппаратом на свете. Дороже подводных лодок, ракет, бомб и телескопов. И тогда мы сможем без проблем оплатить наше путешествие. На вечный двигатель я бы ставить не стала. Но, боюсь, при моём-то везении дед придумает именно его.

Мигель Миттенвальд, пишу я, — известный легкоатлет, начавший карьеру в начале восьмидесятых годов, завоевал многочисленные медали и кубки. Высшие достижения — олимпийский чемпион в беге на двести метров, чемпион Европы 1992 года в эстафете на пять тысяч метров, победитель многочисленных марафонов. В настоящее время — тренер по бегу многих команд, в том числе олимпийской. Много ездит по Германии, ищет и опекает таланты по всей стране, консультирует при подборе состава команд, сопровождает спортсменов на соревнования. Поэтому ездит по всему миру.

Выписываю из справочника: «Немецкая федерация лёгкой атлетики координирует подготовку и участие лучших спортсменов в соревнованиях на уровне страны, международных соревнованиях и Олимпийских играх. Она предоставляет спортсменам и их личным тренерам наилучшие возможности для подготовки и тренировок через свои филиалы и тренеров».

Для разных беговых дисциплин существуют специальные тренеры. Мигель Миттенвальд — «тренер мужской легкоатлетической сборной Германии и её резерва по бегу на сто метров с барьерами».

Надо ещё вырезать парочку фото из старых газет и придумать к ним подписи и выдержки из тогдашних новостей. Можно принести старые беговые шиповки и одолжить у Пита парочку кубков.

Я размышляю: Мигель Миттенвальд, с которым прошлым летом на самом прикольном в мире дне рождения я пару часов ела в «Макдаке» картошку фри, — кем он на самом деле может быть? Честно говоря, подозреваю, что он — кто-то вроде разбойника. Слегка смахивает на усталого Робин Гуда. Современный пират, который спасает животных и нападает в море на суда китобоев. На такое, я считаю, папа Пауля вполне способен. Нужно решить: спортсмен или активист — например, в «Гринписе»? Есть такая профессия? Про маму Пауля я не знаю вообще ничего. Про неё он никогда не говорит. Но в этом есть своё преимущество: можно самой всё изобрести.

Дышу ртом. В груди колотьё. Сердце бьётся о рёбра. Звоню в дверь. Жду. Ничего не происходит. Открываю дверь подъезда и захожу внутрь — как будто залезаю в лодочку на ярмарочной водной горке. В ней — как внутри фильма: ты ничего сделать не можешь, ни затормозить, ни вылезти. Сначала тебя рывками поднимают вверх, потом ухаешь вниз. Я чую запахи моего королевства. На первом этаже пахнет обувью, давно не стираными куртками и табаком; ступени мягко скрипят под ногами, дом урчит, как довольный кот. На четвёртом этаже возникают запахи трав и цветов, они тянутся вверх и прорастают в самый центр королевства.

Мята, шалфей, чабрец и настурция. Помидоры, ромашки, мак. Авокадо, сладкий перец, руккола. В Мауляндии даже урожай фиг был — одна штука.

Автоматически снимаю кроссовки и замечаю это, только когда уже держу их в руках.

Вообще-то для меня старые здешние правила уже не действуют. Прислоняюсь головой к двери, прислушиваюсь. Очень тихо. Мауляндия затаила дыхание. Кожаные тапки Того Человека, страшные и растоптанные, стоят перед дверью. Ставлю свои кроссовки рядом — как когда-то, тыщу лет назад.

Подношу ключ к замочной скважине — та притягивает его, как магнитом, заглатывает с сочным чавканьем; моей руке остаётся только подчиниться столетнему механизму замка. Дверь распахивается сама собой, будто склоняясь в поклоне, и пропускает меня внутрь. Вот я и снова здесь. Вернулась.

Снова то самое ощущение под ногами, тот самый запах, тот самый аромат, те самые тихие звуки нашей квартиры: чуть слышное дребезжание старых окон, гамма поскрипываний половиц. Все уголки я знаю наизусть и на ощупь, могу с закрытыми глазами дойти до самого дальнего закутка, здесь всё мне известно до последнего сантиметра.

Первым делом бегу в свою комнату. Там всё как раньше. Только меня нет. И моих вещей, которые пришлось переправить в Пластикбург. Моя комната — карта, вся изрешечённая белыми пятнами. Вот кровать и письменный стол, кресло и комод, старый шкаф. Но всё — пустое и необитаемое. И никаких следов Того Человека. В мою комнату он не заходит. На своё счастье.

На кухне на столе — пустые бутылки из-под пива и вина, рядом — какие-то идиотские списки Человека (топ-5 самых полезных фруктов, хитрости домашнего хозяйства, пять самых популярных спортивных товаров 2012 года, рецепты горчицы, правила приготовления компоста), пепельница, тарелка с остатками макарон, пакет чипсов. Возле дивана — прислонённая к стене виолончель. Во всех углах Мауляндии — комки пыли величиной с кролика, везде валяются недоеденные бутерброды, надкусанные яблоки и ношеная одежда.

Раковина в ванной усыпана сбритыми волосами, на зеркале — узоры из зубной пасты, на полу — мокрые полотенца. С тех пор как Тот Человек единолично владеет королевством, он наконец-то может позволить себе жить как свинья и давать на кухне концерты для воображаемой публики. Теперь ведь не надо ходить в каморку для репетиций в конце коридора.