Толпа затихла, а вот Генри заметно занервничал, начал активно крутить головой и перетаптываться. Я подошел ближе.

— Твоя любимая пастушка, сейчас находится у монахов. Так что я выполню свой долг, не опозорившись.

— Леана!!! — закричал заключенный, и тут же получил от меня удар под ребра.

— Смерть готова принять его! Виновен!!! Приговор приводится в исполнение! — закричал я и опустил рычаг….

Стук в дверь отвлек меня от моего занятия. Я отпер дверь и посмотрел на Шамана. Отшагнув назад, я пропустил гостя в дом.

— Как себя чувствуешь? Не тошнит? — я пожал плечами.

— С чего бы?

— Разная реакция бывает. Оу, у тебя чудесно пахнет. Что готовишь? — шаман подошел к моему камину и заглянул внутрь. — Мясо на палочках? Охотником был?

— Скорее всего, нет. Просто готовить люблю, а подвал у меня не очень холодный, вот и трачу запасы, пока не пропали. Будешь ужинать?

— Как тебе удается оставаться спокойным? Дух этого смертника донимал меня часа три. Просил убить тебя или твою семью.

— А ты реально с духами общаешься? — спросил я как-бы, между прочим.

— Я же шаман. К тебе позже зайдет сама Смерть, и ты будешь видеть ее. Всем свое. Метки просто так не ставятся.

— Я думал это Татуировка, если честно. — сказал я снимая первые две шпажки.

— Я тоже так думал, но если снять с тебя кожу, то метка появиться в другом месте, поверь, инквизиторы проверяли. Не простое это дело. Так и с духами. Я не верил, пока сам их видеть и слышать не стал. Мне тоже положи. Ага, спасибо. Я кстати вино принес. — шаман ловко вынул бутылку из кармана балахона.

— Это ты кстати, а то я не озадачился.

— Рон идет. — сказал Ига принюхиваясь к шашлыку. Я подошел к двери и резко распахнул ее.

— Матерь Божья! — почти завизжал монах, прижимая руки к груди. — Зачем так пугать святого служителя?! Темные силы сведут меня в могилу!

— Проходи Рон, ты как раз к столу. — монаха уговаривать не пришлось. Он прошмыгнул мимо меня и сел за стол, подтягивая к себе шпажку с мясом.

— Ой, господи. Темные дела делаются. Мир падет в бездну. Слуга Смерти готовит лучше храмового повара. — чавкая первый кусочек мяса сказал Рон. — Чего же мне ждать дальше? Проститутки пойдут исповедоваться? О! Шаман, ты тоже здесь?

— Спасибо, что вообще заметил, брат Рон. — скептически заметил Ига.

— Не ссорьтесь, а то порублю в капусту. — пошутил я и снял оставшееся мясо с огня. Попробовал… суховато. — Ига, разливай вино, стаканы чистые. И хватит на меня так смотреть…

Шаман разлил всю бутылку на мои три кружки, и мы подняли стаканы в воздух. Шаман пил «за духов», монах «за Тира», а я «за здоровье». Все шло хорошо. Ели все с аппетитом, салат с овощами и сметаной был оценен отдельно. Как я успел заметить, монах не зря имеет такое пузо, жрал он за двоих минимум. Мы поговорили про заговор моего первого смертника. Обсудили возможности повторения такого события. Обговорили варианты допросов с сомнительными личностями. Потом утомившись, гости собрались на выход.

— Ты Хел, правильный палач. Все бы такими были. — сказал на прощание монах.

— Я зайду через денек другой. — сказал шаман.

— Заходите, буду рад. — ответил я им, прощаясь.

Убираясь со стола после гостей, я еще недолго побыл в некоем недоумении. Наличие таинственных световых явлений в храме, что за сущность такая, что нормально сожительствует с духами, которые общаются с нашим шаманом. Отдельным вопросом был и монах Рон. Вот уж явно не святая личность, однако, именно он представитель храмовников. Одни только вопросы.

Когда небо было обложено звездами, а камин догорел окончательно, я вышел на улицу и сел на крыльцо своего домика. Жизнь есть жизнь. Вокруг бегали кошки, на крышах спали голуби и Вороны. Слабый ветер разгонял запахи города. Тишина окутывала немаленький город. Кое-где еще были слышны и крики и пьяные песни, но это был правильный фон города рыцарей. Умиротворение переросло в сонливость, и я пошел в спальню. Сон должен быть по расписанию. Однако — сглазил.

Глубокой ночью, пока не появился рассвет за окном, я проснулся от несильного стука в стекло моего окна. Опустив руку с кровати, я нащупал свой меч и повернул голову. На подоконнике сидел толстый ворон и неторопливо что-то клевал на подоконнике с обратной стороны стекла. Я сел на постели и поднялся. Меч оставил в комнате, а сам спустился попить воды. Вино оказалось довольно крепким. Вволю нахлебавшись, я снова поднялся в свою комнату и замер у самой кровати.

Окно комнаты было открыто, ворон все так же продолжал тиранить деревянный подоконник. Меч с кровати, где я его оставил — исчез. Сердце участило свои удары, я повернулся к двери. Сердце последний раз стукнуло и остановилось. Тьма, тьма кромешная скрывала внутри себя нечто более темное и холодное. У меня на лбу и теле выступил холодный и липкий пот. Меня будто парализовало. Я разглядел нечто во тьме. Темное марево, что в разы темнее самой ночи, клубилось у стены. Тонкие струи темной материи держали мой клинок и поглаживали лезвие. А потом появилось лицо…. Нет. Не лицо — маска. Бежевая маска миндалевидной формы с прорезями для глаз и рта, скрывалась среди лент тьмы. Маска посмотрела в мою сторону, оторвавшись от клинка. Прорезь рта немного изменилась, она улыбнулась. Щелки глаз немного изогнулись. Стало страшно еще сильнее. Сердце по-прежнему молчало. Я попробовал отступить. Маска снова изменилась, словно радовалось моим тщетным попыткам. Клинок в руках этого ночного ужаса взмыл вверх, ручка его поплыла в клубах тьмы, а клинок изменил форму от касаний черных пальцев. Не ожидал я Смерть так скоро. Клинок совсем истончился и еще сильнее искривился, ручка меча вытянулась в несколько десятков раз и утолщалась. Словно миг прошел, и вот в руках у тьмы уже не меч, но коса. Смерть снова сменила свою маску, она смотрела на меня спокойно, может даже с интересом. Я медленно поднял руки и смог таки сделать шаг назад.

Смерть засмеялась детским смехом, от которого волосы даже в штанах зашевелились. Она вскинула свои тонкие руки и ко мне полетела коса. Я схватил древко, ожидая удержать новое оружие, но меня, вместе с косой, откинуло к дальней стене и прижало к ней. Коса сдавила мои руки и грудь. Ноги мои не доставали до пола, я был как мотылек, прижатый тяжелой веткой к стенке. Смерть снова засмеялась и приблизилась. Свет от луны и звезд вязнул в ее теле. Маска сменила образ. Маска обижалась или грустила — не понять. Она покачала своей головой и коснулась косы, снимая тонким пальчиком слой древка. Опилки собирались колечками, которые пропадали в руке невиданной сущности. Я повернул голову, чтобы не видеть этой маски. Маска проследила мой взгляд и еще раз хихикнув, выбросила несколько пучков тьмы на бедную Ворону. Птица упала в комнату, не издав ни единого звука. Снова смешок. Я уже и так был на пределе. Повернулся к ней.

— Я тебя не боюсь! — прохрипел я, ощущая давление косы на своей груди.