Алиса машинально кивнула. Она все еще не моглаосмыслить сказанное, едва ощущая рядом Данте, направляющего ее в нужномнаправлении. Палата была четырехместная, кровать сестры ого­рожена ширмой.

Отодвинув ширму, Алиса чуть не упала в обмо­роквторой раз за два дня.

— Лисси... — донесся слабый голос Мелани, ноАлиса пока не могла смотреть на нее. С возраста­ющим ужасом она глядела наболее молодую, не­много менее красивую версию Данте Д'Акьюани. Она была такизмучена, что вначале решила — у нее галлюцинации. Поднесла руку ко лбу.

— Лисси? Ты что?

Наконец она смогла повернуться к сестре.Властная рука усадила ее на стул у постели Мелани. Сестра взяла руку Алисы.

— Что такое? Мне сказали, ты уезжала... Гдеты...

И прервавшись, она перевела глаза на Данте,которого только что заметила. Краешком глаза Алиса увидела, как встал,ощетинившись, молодой человек.

— Мистер Д'Акьюани... Что вы тут делаете?

Данте шагнул ближе.

— Ваша сестра считает, что я отец вашегоребенка. — Алиса заметила брошенный им взгляд на живот Мелани — словно он желалубедиться в ее беременности.

Мелани уставилась на Алису.

— Как... откуда ты взяла?

Алиса доблестно боролась с искушениемупасть-таки в обморок. На Данте она смотреть не могла.

— Когда я приехала, ты бредила. Я спросила,кто это сделал, и «Данте Д'Акьюани» было един­ственное имя, которое ты назвала.И просила меня найти его для тебя...

— Я?

Алиса печально улыбнулась.

— Возможно, ты не помнишь.

— Я ехала к Данте Д'Акьюани. Но только чтобыпросить его вернуть Паоло...

— Паоло... — тупо повторила Алиса. — Так этоон.

Мелани сжала ее руку.

— Да, Лисси, он отец моего ребенка.

Рот Данте искривился. Глаза его опять ощупалиМелани. Он должен был согласиться, что она дей­ствительно побывала в аварии.Мелани была не такая миниатюрная, как Алиса, тот же цвет волос, но глазасиние... Маленькую женщину рядом он старательно игнорировал. Трогательная сценаоставила его холодным. Эти дамочки ловко ими крутят. Наверняка Паоло такой жеотец ребенку, как он сам.

— Паоло, мне хотелось бы поговорить с тобойнаедине.

Молодой человек покраснел, но последовал забратом. Алисе стало его немного жаль, зато без них куда спокойнее.

Даже после краткого знакомства понятно, чтоглавный в их паре Данте и он явно не склонен отне­стись к ситуации спониманием... Экая досада. А уж ее вмешательство было вовсе некстати. Ничего.Как-нибудь все утрясется. А пока нельзя волновать Мелани.

Та же начала сбивчиво оправдываться:

— Видишь, какой он? Когда мистер Д'Акьюаниузнал о нашей связи, он услал Паоло в наше отде­ление в Токио. Но мыподдерживали связь. Только через два месяца после его отъезда я поняла, чтобеременна. А сразу и внимания не обратила на задержку, и без того было о чемпереживать.

— Почему ж ты мне не сказала?

Мелани вздохнула.

— Не смогла, Лисси. Я пыталась дозвониться долагеря — впустую. Мне не хотелось сообщать это через электронную почту... темболее ты все равно скоро должна была приехать. Думала, пусть тебе будет сюрприз— что мы с Паоло вместе...

— Да уж, сюрприз...

В этот момент вернулись мужчины. Дантевыглядел рассвирепевшим. Паоло немедленно подошел к Мелани и, вызывающе глядяна брата, взял ее за руку.

Данте перевел взгляд на Алису.

— Я завезу вас домой.

— Но я только приехала сюда...

— Алиса...

Его голос гипнотизировал ее. Она не была голо­ваостаться наедине с этим человеком, но, видимо, других вариантов ей непредлагалось.

Мелани неожиданно поддержала Данте:

— Тебе, Лисси, следует хоть немного поспать.Со дня своего возвращения ты совсем не отдыха­ла...

Видя, что Алиса все еще колеблется, Меланипритянула ее к себе и прошептала:

— Лисе, тебе больше не надо волноваться обомне, Паоло теперь здесь.

Алиса встала и покачнулась. Ей показалось, чтоона находится в утлой лодчонке, которую уносит в океан, а знакомый берег быстротает вдали. Данте мигом оказался рядом и поддержал ее. Пытаясь не замечатьобнимающей ее руки, она слабо улыбну­лась Паоло:

— Приятно было познакомиться.

Тот спокойно кивнул.

— Мне тоже.

А Данте уже уводил ее. Только на улице, взбо­дрившисьот холодного воздуха, Алиса нашла в себе силы освободиться. Ее терзали стыд ивина.

Туго обхватив себя руками, она подняла глазана Данте.

— Я прошу прощения.

Под его внимательным взглядом ей хотелосьпровалиться сквозь землю.

— Вот как?

— Да. Так. — Она взмахнула рукой, внутреннепоражаясь, откуда берется в нем такая невозмути­мость. — Но у меня было вескоеоснование решить, что вы отец ребенка. После долгого перелета я приезжаю, чтобынайти сестру в больнице, на пятом месяце беременности. И единственное имя,которое она называет, — ваше. Я понятия не имела, кто ее любовник. А ейтребуется дорого­стоящая медицинская помощь. Вы сами-то к како­му бы выводупришли?

Данте глаз от нее не мог оторвать. Она простобесподобна. Даже не пытается изобразить раская­ние. Один Д'Акьюани в их сетиуже попал.

— Да. Понимаю.

— Конечно, понимаете. Но мне очень жаль, что явас обвинила.

— И сколько же раз вы думаете повторить «мнеочень жаль», чтобы оправдаться за разгром, учи­ненный в моей жизни?

Алиса вскинула голову.

— Мне очень жаль, мне очень жаль, мне оченьжаль. Хватит? Поверьте, мне действительно очень жаль. Что я еще могу сделать? —Глаза ее начали наполняться слезами. Надо уходить от него, прямо сейчас. —Давайте я теперь сяду на автобус, а вы езжайте себе обратно в Италию. Забудьтео день­гах. Мы с Мелани сами о себе позаботимся... — В конце концов, мы всюжизнь так живем.

Данте подавил желание ответить «Да пожалуй­ста».Теперь она бросается в другую крайность и переигрывает.

Алиса отвернулась от него и шагнула прочь,смутно различая сквозь слезы стоянку машин перед собой. Как глупо, давно она неплакала, а теперь чуть что — то слезы, то истерика. Как геро­иня дурацкоймелодрамы.

Твердая рука остановила ее на полдороге, вер­нуланазад. Все, что она видела, — нечеткий, раз­мытый силуэт. Говорить уже немогла. А в следую­щий миг оказалась в объятиях, таких сильных и надежных, чтолучше убежища невозможно и вооб­разить.