Алиса открыла было рот, чтобы ответить наоскорбления, но он уже продолжал:

— Я буду в семь вечера и стучать не стану. Ждупять минут. Откажешься — пеняй на себя.

И вышел.

Вечером Алиса стояла с маленькой сумкой водной руке, положив другую на дверную ручку. Снаружи слышался звук работающегона холостых оборотах мотора. Он возник, как и обещал, точно в семь часов. Дантебесил ее своим вниманием к деталям, своей пунктуальностью, невозмутимо­стью. Оножидает. Часы на камине тикают.

Ее разрывало отчаяние. Хотелось повернуться кчасам спиной, отложить сумку и спрятаться под плед на кушетке. Отгородившись отмира. От Данте. Но нынче днем, побывав в больнице, она застала Мелани и Паолотакими счастливыми, строящими планы переезда в город... ее судьба в тот же мигбыла решена. Впервые в жизни Мелани в ней не нуждалась.

Вот так. Ее импульсивные, слишком поспешныедействия спровоцировали эту ситуацию. Теперь она не имеет право рисковатьблагополучием Мелани. Поэтому она сделала глубокий вдох, повернула ручку иоткрыла дверь. Гладкая темная машина вроде тронулась, Алиса запаниковала — непоздно ли? Но мотор снова заработал на холостых: вышел шофер, Алиса разгляделатемную фигуру на заднем сиденье. Содрогнувшись, она шагнула вперед.

Данте едва сдерживался, чтобы не выпрыгнуть измашины. Пять минут истекло. Разозлившись, что женщина сумела довести его досостояния натянутой струны, он резко велел водителю ехать. Но... дверьоткрылась, и его затопило невероятное облегчение. Облегчение, в котором он нежелал себе признаться. Скользнувшая в салон Алиса выглядела как привидение. Всев таких же бесфор­менных обносках, с волосами, стянутыми назад. Он фыркнул.

— Ты приняла верное решение.

— Как будто у меня был выбор.

Дверь со стуком закрылась за ней. Данте прика­залсебе расслабиться, отведя от нее глаза с боль­шим усилием, чем ему хотелось бы,и отвернулся к окну.

— Так что именно предстоит?

Самолет летел уже далеко от Англии. Дантепосмотрел на Алису.

— Сегодня мы будем в Милане. На утро я дого­ворилсяо посещении магазина, у нас не так много времени, чтобы тебя одеть. Гостиначнут собирать­ся через три дня.

Спина Алисы выпрямилась сама собой.

— Как ты понимаешь, я не могу приобрести себецелый гардероб. Но хотя бы могу настоять, чтобы это были готовые вещи. Задизайнерские модели мне придется выплачивать тебе долгие годы.

Она казалась невозможно гордой, маленькойпринцессой. Что-то шевельнулось в груди у Данте. Он задвинул чувство подальше.

— О цене не беспокойся.

— Но я буду беспокоиться, это ненужные расхо­ды.

— Как моя партнерша, ты должна соответство­ватьопределенному стандарту.

Наряжай ее не наряжай — ничего не изменится, сраздражением подумала она. Данте заметил ее выражение лица и удивился. Никогдараньше ему не приходилось доказывать женщине необходи­мость покупки одежды.

— Моя подруга позаботится о тебе.

Алиса хмыкнула. Ага, подруга. Несомненно,бывшая любовница, достаточно свободно смотря­щая на вещи, чтобы одевать своюпреемницу. Ее укололо, что Данте договорился заранее — так был уверен в еесогласии.

Он не дал ей дальше предаваться горькиммыслям.

— Ей восемьдесят лет. Так что кончай изобра­жатьвозмущение. Твое обо мне мнение достаточно ясно, и я не потерплю, чтоб тынадувалась как индюк при любом упоминании о моих знакомых женщинах.

— А то, что все будут считать меня твоим оче­реднымувлечением, это нормально?

— После номера, который ты отколола, этовполне справедливо. И необходимо, хочу добавить.

Черт, и почему она такая спорщица? Его так иподмывало заткнуть ей рот способом, отлично зарекомендовавшим себя раньше.

Алиса глубже уселась в кресле. Она не повто­ритвновь той же ошибки, поднявшись в самолете.

— Хочу напомнить, что инициатором того поце­луябыл ты, а не я.

Инстинктивно Данте захотелось защитить себя:

— А мне надо было дать тебе возможность раз­звонитьпо всему миру, что я отец ребенка твоей сестры? Хорошо, что я вспомнил твоевыступление неделей раньше и примерно представлял, чего ждать. Мне надо былозакрыть тебе рот, хоть как.

Алису придавило к сиденью. Следовало при­знать,что у него действительно было моральное право поступить, как он поступил. Сознание,что его поцелуй был хорошо обдуманной и эффектив­ной защитой, убивало ее. Ипусть он даже целовал ее вчера... Она вспомнила его последующий холод­ныйотстраненный взгляд. Словно он проводил какой-то эксперимент, словно и не пылалдля него весь мир огнями, как для нее.

Очнувшись ото сна, Алиса пришла в ужас. Еекрепко прижимали к себе сильные руки. Вокруг темнота, где она — непонятно. Онаначала яростно вырываться, паника туманила мозг.

— Пусти, пусти меня!

— Черт! Ты как дикая кошка, да успокоишься тынаконец? Я тебя несу, потому что ты не проснулась даже после приземления.

Сознание Алисы прояснилось. Данте нес ее побетонному полю маленького миланского аэродро­ма. Они уже на земле. И неожиданноАлиса ощути­ла то, чего не ощущала очень давно. Безопасность.

Посмотрев вверх, она увидела жесткую челюсть,сурово сдвинутые брови. Поборов в себе желание прижаться к нему, она оставаласьнапря­женной, пока они не добрались до машины и он не усадил ее внутрь.Смотреть на него ей было нелов­ко, она только промямлила:

— Мне приснилось... я не знала, где я.

— Отлично, мы в Милане. Добро пожаловатьобратно в Италию.

Он хмуро усмехнулся, у нее упало сердце. Глупопредставлять себя защищенной тогда, когда ей именно и угрожает опасность.

Через час езды они остановились. Все ещеокончательно не проснувшись, она шла вперед как слепая. Позволила Дантепроводить себя в спаль­ню и закрыла за собой дверь. Завтра... это была еепоследняя мысль.

Утром Алису разбудил тихий стук в дверь. Сту­чаласьскромная хорошенькая девушка в джинсах и короткой маечке.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — откликнулась Алиса, немногосмутившись, когда та вошла и раздвинула тяжелые занавески на окне.

Улыбнувшись, девушка повернулась к Алисе.Говорила она немного запинаясь, чувствовалось, что старательно репетироваласвою речь заранее:

— Синьор Д'Акьюани велел разбудить вас ипередать, что он завтракает в столовой.

Алиса слабо улыбнулась.

— Спасибо.

Девушка вышла и тихо прикрыла за собой дверь.Алиса откинулась на подушки. Давно уже она так хорошо не высыпалась. В головемелькну­ло воспоминание, как Данте нес ее на руках про­шлой ночью. Сознавая,что ведет себя трусливо, она тем не менее отодвинула прочь мысль о том, чточувствовала при этом, предпочтя отправиться прямиком в пасть ко льву.